Мы выехали за город, карета затряслась по выбоинам Серого тракта, и тут нервы у секундантов Кронкера не выдержали: ко мне подскакал давешний священник, постучал в окошко вежливо:

— Куда мы следуем, господин архканцлер, позвольте узнать?

— В лес, — кротко сказал я. — Просто в лес. Следуйте за каретой.

Двадцать миль — изрядный кусок пути. Мы проделали его за четыре часа, всего раз останавливая лошадей для краткого отдыха. Священник еще несколько раз интересовался, куда это я их веду, и каждый раз голос его делался все более нервным, особенно когда карета моя своротила с тракта на расквашенный проселок. К финалу пути он сообразил, куда мы следуем, и воскликнул, совершенно позабыв о субординации:

— Лес Костей! Проклятое место… Архканцлер, вы хотите сказать, что…

Я молча закрыл окно.

Да, именно это я сказать и хотел.

* * *

Опушка Леса Костей. Перед нею — чистое от деревьев и кустарников пространство, затканное панцирной серо-белой решеткой эльфийской тоски. Корни мертвого леса, способные уничтожить любое другое растение, буквально за две недели успели пустить длинные языки в крестьянские колосящиеся поля. Раньше этого не было, раньше эльфийская тоска наползала единой волной, а теперь, выходит, начала усиленно отвоевывать периметр. Серые плеши уничтожили зеленую еще пшеницу, заплели землю густо, плотно, будто сгустки червей выпирали из умершей серой земли. Одинокое дерево на крестьянском поле попало под тоску — листья облетели, стояло мертвое, сухое, от комля вверх ползли по стволу серые натеки.

Биологическое оружие, черт. Как же похоже. Просто уничтожает всю растительную жизнь, не касаясь человека. Нет смысла убивать человека напрямую: без растительной жизни — не будет и животной жизни. И человек местный и хогги закончатся как вид. Если расползание Эльфийской тоски не остановить — планете вскорости придет конец.

Я прошел вперед, пощупал пружинящие корни носком ботинка.

Эй, лес, я пришел. Ты слышишь меня? Мне нужна твоя помощь.

Мертвая громада леса молчала. Костяные деревья без листвы, похожие на застывшие, давно окаменевшие трупы древних энтов, протянули ко мне корявки рук. Интересно, что будет, если прикончить энта, а потом его поднять, превратив в зомби? Шальные, глупые мысли лезут в голову…

Я вернулся к карете, стянул куртку и бросил на сиденье. На мне, согласно кодексу, осталась белая рубаха с глубоким вырезом, под которым не скрыть кольчугу. Такая же рубаха была на Кронкере. Бросил на плечо перевязь со шпагой. Все, я готов.

Священник Ашара, не сползая с лошади, быстро-быстро бормотал молитву. Дворяне из Простых осеняли себя Знаком Ашара и видно было что руки их дрожат. Даже Алым было здесь неуютно, хотя они заранее знали, куда я направляюсь.