Лес молчал. Эй. Ау. Есть кто дома?

Тишина. Страх начал заползать в душу.

Я довел Кронкера до кромки снега, который все так же сеялся из ниоткуда в никуда, исчезая задолго до касания с землей. Мороз тут был уже, наверное, градусов пять. Иней лежал на мертвых деревьях. Впереди показалась приличных размеров поляна. Не та, разумеется, где я беседовал со свитым из червезмей младенцем… Хотя, может, и та… Тогда я был как в тумане.

Лес молчал.

Я вышел на середину поляны, стянул перевязь, извлек шпагу и задумчиво остановился, сжимая деревянные ножны в кожаной оплетке. Нет, бросать не буду. Если лес не поможет — ножны будут хоть каким-то подспорьем в отражении ударов опытного бретера-левши.

Кронкер медленно обнажил клинок, отстегнул перевязь и бросил куда-то в сторону. Краска спала с его почерканных шрамами щек, лицо выглядело бледным, осунувшимся.

Он глянул куда-то в сторону, и перешел в атаку молча, быстрым прыжком сократив расстояние. Шпага вспыхнула где-то над моей головой, неуловимо прянула в бок, черкнула по плечу — больно!

Я не успел ничего сделать. Я вообще не успел среагировать!

Кронкер отпрыгнул, в глазах появился блеск. Страх его пропал, задавленный первым успехом.

Царапина на моем плече саднила.

Я принял нечто вроде фехтовальной стойки, выставив шпагу. Кронкер притопнул, вновь сократив расстояние неуловимым кошачьим прыжком. Он был необычайно пластичен и дьявольски умел. Шпага сверкнула, вытянулась иглой, почти достала до моего горла. Я отбил ножнами — в последний момент. Страх навалился, пригнул к мерзлой земле. Лес молчал.

— Ты крейн… тупой… — с угрюмым азартом промолвил герцог. — Не умеешь, как мне и говорили…

Он снова ударил, я отпрыгнул, бестолково размахивая шпагой и ножнами. Отбил удар, еще, на третьем Кронкер разрубил ножны пополам, ухмыльнулся самодовольно, и начал атаковать без перерыва. В какие-то моменты он мог бы убить меня, но, бахвалясь сам перед собой, придерживал удар, или оставлял лишь царапину. Вскоре я был покрыт десятком кровоточащих мелких ран — не сколько болезненных, сколько позорных.

— Крейн-дурень, идиот! — смеялся Кронкер. — Расчешу, на лоскуты порежу… А потом заколю… И все на этом!

— Шел бы ты лесом, — брякнул я, едва дыша. Некроразум молчал. Я проиграл поединок.

Глаза Кронкера вспыхнули, он принял решение: шпага играючи отбила мой клинок, и ударила меня в сердце.

Попыталась ударить.

Петля Эльфийской тоски упругими змеиными кольцами обвила левую руку Кронкера; он выпустил шпагу. Еще одна петля обвила его правую руку. Затем петли начали выныривать из мерзлой земли, обвивая тело бретера прочно, будто готовили к мумификации. Как и в случае со свитым из червезмей ребенком, Кронкера удерживали теперь на месте два десятка полупрозрачных серых тяжей, и он покачивался на этой сетке, как навозная муха в паутине.