— Дело не в тебе, — произнёс Рой и тут же поправился: — Не только в тебе.

— Она просто ведьм не любит. Понимаю, специфика работы.

— Я не могу кричать на неё, ругаться и спорить. И не могу прогнать Габриэллу. Я не слепой, Ви, и знаю, что принцесса испытывает ко мне влечение.

— Она в тебя влюблена, — поправила его я. — Это не просто влечение.

— Пусть так. Мама мечтает о нашем союзе. Давно мечтает. Она и Шарлотту из-за этого не приняла до конца.

— Это твою бывшую?

Даже жаль. Такой взрослый и сильный мужчина, а так зависит от мамочки. Не ожидала от него такой покорности.

— Она умирает.

От неожиданности я оступилась, сбилась с такта и отдавила ему ногу. Рой даже не поморщился, продолжая вести в танце. Кульбиты и провокации мы больше не устраивали, медленно кружась под музыку.

— К-кто?

Габриэлла, бывшая жена или мать? Вариантов-то было много.

— Мама. Я не должен был тебе говорить. Никто не знает. И ты не узнала бы, если бы они вели себя так, как было оговорено.

— Умирает?

Я что-то не заметила у неё какие-то признаков приближающейся кончины. Конечно, не сканировала, да и не смогла бы. Инквизиторская защита отрикошетила бы в меня. Но леди София ну никак не походила на умирающую, вполне себе здоровая, сильная дама с железным характером.

— Да. Это из-за Деборы.

И тут моя родительница отметилась. Я даже не удивилась.

— А она тут при чем?

— Они ведь сказали о том, что участвовали в её задержании. Мама была в первой десятке, которая и скрутила Дебору, отсекая способности. Из всей группы на сегодняшний день жива лишь мама.

— Проклятье?

— Да, отсроченное, плюс мы с отцом искали противоядие и способы лечения. Но полностью изгнать эту заразу не получается. Сейчас, когда инквизиция стала работать с ведьмами, стало легче. Эва очень нам помогает.