Лавиани удалось увести за собой мэлгов, дав девушкам уйти. Однако сейчас сойка не поручилась бы, что сможет найти обратную дорогу к тому месту, где они расстались. И даже если бы нашла…

Аркус кишел мэлгами. И, возможно, шауттами. Живы ли ее спутники – неизвестно. Она надеялась, что с ними все в порядке, но разумом понимала свою бесполезность. Помочь им ничем не могла.

Изначально они хотели пересечь город и выйти к северной границе. Значит, так и надо поступить. Она не станет спешить, пойдет на север. Осторожно, не торопясь. И, быть может, найдет кого-то из них. А если Шерон вспомнит даират…

Лавиани очень надеялась, что та вспомнит.

Он не думал.

Действовал.

Работали инстинкты.

Старые. Чужие. Его.

Они спали в крови сотен поколений и наконец-то обрели свободу. Проснувшись там, в медовой купели, под сенью древнего леса, стали им.

Тэо Пружиной. Путешественником. Акробатом. Ловкачом. Человеком, который являлся совсем иным существом.

Они ждали, лишь иногда помогая ему. Но теперь, когда пришло время настоящего боя, они проснулись, взяли власть над его разумом и мышцами. И он начал сражаться. Легко и просто, словно учился противостоять шауттам с самого детства и вышел победителем из сотен схваток.

Это оказалось столь же просто для него, как танцевать на канате.

И еще легче.

Он тянул силу той стороны, пил ее, как путник, прошедший несколько лиг по жаре, пьет из ручья и не может остановиться. Больше. Больше. И еще больше. Ибо вода прекрасна и ее бесконечно много.

В его левой руке она становилась разрушительным оружием. Мрачной тенью, угрожающе огромной и тяжелой, словно молот гиганта. В таком варианте ее не использовали с момента Войны Гнева, когда асторэ отдали свои способности Тиону…

– Как мы поступим? – Бланка ежилась от утреннего холода, в ее светло-рыжих волосах запутались сухие листья, но выглядела она гораздо лучше, чем прошлой ночью.

Шерон тоже удалось поспать. Недолго, но сон дал ей легкость мыслей, и она отбросила сомнения:

– Скажи мне ты.