– Он любого, кто криво глянет, так проклянет, что до седьмого колена аукаться станет. Он мне сказал, что ты на Земляного положительно влияешь…

Анна забрала платок и протянула свежий.

– И вообще ты ему наследника родила, а раз так, то все остальное неважно… хочешь белое? Будет белое…

– Говорю ж, не налазит.

– А портнихи на что?

– И фату… не знаю, какую лучше…

– Тогда все.

– Издеваешься?

Анна не ответила.

Она вдохнула сладкий, пахнущий сиренью воздух, в котором чудилось обещание чуда.

– Пусть и не засмеют, но я все равно буду себя полной дурой чувствовать, – Ольга платочек смяла и поднялась. – Хотя… так и есть, дура. Но он все равно олух!

– Еще какой…

Ольга поднялась и повернулась к горе подарков, которая поднималась едва ли не до самого потолка. А еще продолжали приходить. И надо будет карточки собрать.

Отписать благодарности.

Убрать мусор.

И дом привести в порядок, потому как через месяц…

…младенец толкнулся, и Анна охнула.

– Потерпи, – Ольга погладила выпирающий живот. – В последний месяц мне хотелось кого-нибудь убить… то есть, мне и раньше, но в последний месяц особенно. Не знаю, как Лешка выдержал. А теперь вот… знаешь, как-то даже непривычно. Только… если не белое, то шампань. Как ты думаешь? Если шампань или экрю, то это вроде бы как и не совсем, чтобы белый…

– Не совсем.

Спину потянуло.