— Ты же на сносях, умерли бы все трое, мучительно. — Опять пожимает плечами он.

— Вот сука, нет, ну какая же сука. — Сжимаю я кулаки.

Старик смеётся, облокотившись о стену, и чешет свои язвы.

— А с тобой что случилось? — Интересуюсь.

Старик опускает голову, шмыгает носом, отвечает:

— Когда Синт'Аст захватили лабораторию, меня с дочерью сунули в своё же изобретение, массу не рассчитывали специально — поэтому ты видишь, что видишь, им надо было это сделать — что бы лишить меня силы.

— И ты не хотела отомстить? — Вскидываю брови я.

— Все кто это сделал — уже мертвы, Фиррая заботится обо мне, мне этого хватает. — Говорит старик: — А что было — уже не вернёшь. Ты если бы вышел оттуда живым, то тоже лишился бы большей части своих маленьких способностей. Чаша превращает в мужчину, но не настоящего, и забирая многое. Это наказание, а не средство по смене сущности.

— Угу, непонятно что теперь делать. — Отхожу с девочкой к стене, и сажусь устало на пол.

— Ничего, жить дальше, что не так, я не понимаю? — Удивляется старый смотритель.

— Но ведь… — Говорю я неуверенно.

— Две руки есть, голова есть, две ноги, дар какой-никакой. — Перечисляет он, загибая кривые пальцы: — С женщинами спать можешь, уверена, Фиррая тебе всё показала, так что не так, не понравилось, или щель между ног мешает?

— Понравилось. — Говорю ему на автомате, потом добавляю поспешно: — Я не знаю, рожать вот ещё, да и…

— И что? — Не понимает она, или он, я уже запутался. — Новый опыт, новые открытия, всяко лучше, чем лезть в непонятный артефакт.

— Машину реально восстановить? — Спрашиваю его, игнорируя доводы, и принимая решение.

— Ты убил пятерых, там, снаружи? — Спрашивает странный дед. — Я отправлял пятерых, и очень надеюсь, что ты их прикончил.

— Да. — Бурчу себе под нос, но он слышит, и продолжает:

— Значит остался только я, кто знает как это собрать и починить, думаю за год справлюсь.

— И что, даже нет чертежей или записей? — Уточняю у него, или неё.

— Фиррая уничтожила всё несколько дней назад. — Отвечает он.