— Порежь одеяло, мне нужны тряпки, и приготовь воду. — Начинаю раздавать указания.

Раздеваюсь, когда дохожу до штанов — снимаю с содроганием. Но нет, кровь и никаких других признаков непоправимого. Глажу живот — кажется он чуть-чуть стал больше, самую малость.

«Как ты там?» — Спрашиваю.

Ответа не приходит. Всю одежду бросаю в дальний угол, беру готовых тряпок и начинаю их смачивать водой. Потом обтираюсь во всех местах по несколько раз. Девочка помогает, подавая и протирая спину. Заканчиваю, и начинаю наряжаться по новой, во всё чистое.

— Может не надо? — Спрашивает Шарайс, когда дело доходит до оружия.

— Надо. — Качаю головой. — Постараюсь не пользоваться всеми их возможностями, обещаю.

— А потом выбросим! — Горячо заявляет она.

— Нет. — Смотрю в глаза девочки: — Тебе исполнится восемнадцать, и всё станет твоим, ты дроу, и значит сможешь совладать с этим.

— А почему восемнадцать? — Спрашивает.

— В моём мире в восемнадцать разумный получает все права и начинает в полной мере отвечать за свои поступки. — Говорю грустно: — Ты хотела, чтобы я СТАЛ твоей мамой, ты видимо не до конца всё знаешь, я…

— Что ты мальчик, а не девочка? — Просто говорит дроу. — И не из нашего мира.

— Хм, да. — Смущённо говорю я.

— Это что-то меняет, ты не сможешь быть мамой? — Удивляется она.

— Я не знаю, наверное, смогу, почему нет? — Говорю больше себе, чем ей. — Тем более скоро у меня будет ребёнок, если я, конечно, не умру.

Она крепко обнимает меня и шепчет:

— Спасибо.

Глажу по спине. Вот и ещё один разумный знает правду, и знает её похоже давно. То ли поняла всё по нашим разговорам с матерью, то ли та ей сама всё сказала. Предполагала же она чем всё кончится с этим проклятым оружием, и дала дочери наставления — какие и когда пить мне зелья.

Вешаю на пояс оружие и лук за спину, удерживаюсь с трудом что бы не послать хоть немного силы в них. Это похоже на какую-то наркоманию, не меньше. Как только вспоминаю — сразу накатывает желание сделать это. Но потом морщусь, перед глазами вижу картины расправы, а особенно взгляд из подвала. И боль в животе.

«Надо обязательно всё рассказать друзьям» — Думаю я, когда мы уже идём по дороге. — «Они скажут как жить дальше, дадут какой-то совет».

Верхом я не еду, всё-таки страшно ещё. Фиррая сказала девочке что в случае, который со мной случился, в седло ни в коем случае нельзя. Вроде кризис миновал, но мне всё равно страшно.