— Из того же самого переулка?

— Нет, ваша честь, из соседнего.

— Он вас заметил?

— Не знаю, ваша честь, — бродяга пожал плечами. — Полагаю, ему было не до того, он был ранен…

— Как вы это поняли?

— Ну, — бродяга почесал затылок. — Он хромал на переднюю лапу…

— Вот как? Интересно! Кто же его, по-вашему, ранил?

— Понятия не имею, ваша честь, — пролепетал бродяга, испуганно глядя на человека, смотревшего на него, как удав на кролика.

— Ну, хорошо, что же было потом?

— Потом… — бродяга замялся. — Он вроде как превратился…

— Ну, ну!

— … превратился в человека, — выдохнул МакНабб, не глядя на брата Склифа.

— Таак! И вы могли его разглядеть? Подумайте хорошенько! Ведь ночь была лунной, а рядом с каналом полно фонарей!

— Я… Я правда, не помню, ваша честь! — взмолился Топпер. — Он вроде как отвернулся, да и небо было в тучах, я заметил только, что он прошел по мосту в направлении Собора…

Воцарилась тишина.

Человек с жидкими волосами пристально глядел на бродягу, шевеля губами. Капитан Сэмуэльсон выглядел мрачнее тучи, он, казалось, не знал, куда деть свои руки, то теребя эфес меча, то складывая их на груди. Напряжение в комнате достигло апогея.

— Вы, кажется, сказали, — нарушил внезапно молчание чиновник. — Что тот человек был ранен?

— Волк, с вашего позволения, ваша честь…

— Неважно! Вы же только что говорили, что он превратился в человека! Говорили, или нет?

— Г-говорил…