Глубоко посаженные тёмные глаза архиепископа под матово-восковым лбом светились живостью и испытующе всматривались в юное лицо короля.

— Да, владыка… Я хотел исповедаться.

Архиепископ сдержанно кивнул. — Прошу вас, Ваше Величество, — он опустился на кровать, присев на самый её край, держа спину ровной и прямой, снял с гвоздя, вбитого в стену, полоску ткани, расшитую загадочными символами и украшенную камнями и перекинул её через плечи, опустив концы на грудь.

Антуан приблизился к архиепископу, но проигнорировал его жест, приглашающий занять место рядом, и снова опустился на колени на коврик. Он не сводил со священника лихорадочного взгляда, казалось, что его пожирает изнутри некая идея, не дававшая ему покоя.

Бенедикт, сложив тонкие длинные пальцы молча ждал, с бесстрастным выражением лица.

— Ваше высокопреосвященство… — Антуан говорил быстро и сбивчиво. — Я… Мне… Я не могу больше нести это бремя ответственности за моих подданных, возложенное на меня!

Он закусил губу и тут же начал снова, словно опасаясь, что архиепископ перебьёт его, или станет ему возражать.

— Мой отец был настоящим правителем, достойным и мудрым, память о нём останется в веках. А я… Я не такой, как он! Я пытался быть его достойным подражателем, но вместо этого всё испортил и запутался сам. Мои реформы не нашли понимания даже у моих самых близких доверенных советников, а все мои усилия по улучшению жизни народа обернулись против меня. Всё, о чём я мечтал, оказалось на деле несбыточными иллюзиями, а моё представление об идеальном устройстве государства — безумной утопией. Мой город стоит на грани экономического краха, мой народ ропщет и протестует и уже готов восстать против меня. Моё дальнейшее пребывание у власти только усугубит ситуацию и доведёт королевство до гибели…

Архиепископ пошевелился и странно глянул на монарха.

— Ваше Величество, — тихо произнёс он. — От ошибок никто не застрахован. Даже величайшим монархам не дано было избежать их. Вы еще юны, и находитесь в самом начале своего пути. Не ошибается вовсе только тот, кто не делает ничего.

— Всё это так, отец, но я не чувствую, что это — мой путь! — выдохнул Антуан, приблизив раскрасневшееся лицо к архиепископу. — Ведь вам известно, что я всегда отдавал предпочтение изучению духовных наук и предпочитал знания о вечном искусству политика!

Архиепископ согласно кивнул.

— И это лишь подтверждает, что Вы на верном пути, Ваше Величество и будете мудрым и рассудительным правителем, пекущимся не только о материальном благополучии государства, но и о духовном развитии ваших подданных.