— Она не любит свою мать.

— Это сейчас она ее не любит. А когда увидит ее за решеткой, любовь быстро проснется. Это инстинкт. Любой ребенок в экстремальной ситуации выберет родного человека, а не демократическое правительство Малатесты и царя Балдуина. Без обид, Кико. Но молодая девица, в которой бурлят гормоны, в переписке — один человек, а в жизни может оказаться совсем другой. Я тебе уже говорила. Выберешь себе потом любую красавицу Малатесты — очередь будет стоять.

Больше они не говорили. На въезде в центр города находился еще один блокпост. Солдат долго проверял документы Альмы Пури и о чем-то переговаривался с коллегами. Магдалина испугалась, что их раскрыли, и уже обдумывала пути отступления. Но оказалось, что солдат лишь хотел получить автограф знаменитой маласарской балерины. Бучи понятия не имела, как расписывается Пури, поэтому, к радости военных, предложила с ними сфотографироваться. Счастливые мужики, разглядывающие фотографии на своих телефонах, не смели больше задерживать звезду империи и пропустили их автомобиль.

— Ты же понимаешь, что, когда все закончится, они увидят, что фотографировались не с Альмой Пури, а с Магдалиной Дельеро-Бучи? — с улыбкой спросил Кико.

— Вот будет умора, — усмехнувшись, ответила она.

Несколько минут они петляли по узким улочкам, затем выехали на площадь и оказались у дворца.

Остановив автомобиль у длинной входной лестницы и отдав ключи парковщику, Магдалина под личиной Альмы и Балдуин, которого нельзя узнать в лицо, поспешили на коронационный бал в царском дворце Латрека.

Гул инструментальной музыки слышался даже снаружи. Первым делом они отметились у гвардейцев перед входом. Пришлось даже подождать в очереди из дам и кавалеров, одетых в искусно выделанные платья и костюмы. Маскировка действовала безотказно, и Бучи немного успокоилась. Даже она не узнавала Кико в лицо. Из-за этого существовал некоторый риск потерять его на мероприятии. Но его костюм она запомнила хорошо, если понадобится — найдет.

Стены дворца по традиции украшали гербы старших семей Малатесты, расположенные на тянувшихся от самого потолка шелковых штандартах. Талантливые архитекторы древности возвели дворец таким образом, что внутри любого закоулка на первом этаже можно было отчетливо слушать музыку или выступление монарха. Официанты искусно лавировали между толпами разодетых людей. Кое-кто уже был изрядно пьян, кто-то хохотал в компании таких же хозяев жизни. В уголке пристроилась семья, отец которой пристально поглядывал на потенциальных кавалеров для своих пятерых дочерей. Тучный мужчина, сидящий на диванчике и держащий в руке выпивку, ворковал с двумя миловидными девицами. Маласарская богема наслаждалась жизнью в пылающем от огня и раздоров городе.