– Винни, ты в порядке?

   – Дан, он... - очнулась я. – Ваксу...

   Некромант приблизился, опустился на корточки, коснулся тыльной стороной ладони кошачьего носа. Выругался.

   – Давай её сюда.

   – Дан, она?..

   – Винни, не плачь. Дай её сюда, она крепкая, выкарабкается. А ты одевайся.

   – Её надо к врачу! – пробормотала я, дрожащими руками передавая кошку хозяину. - Быстрее!

   – Надо. Винни,ты голая. Не пойдёшь же ты так? - терпеливо повторил Блак.

   Но заcтавили меня шевелиться не столько слова некроманта, сколько тяжёлый, строгий взгляд; если бы Адриан сейчас тихо, предупреждающе зарычал, это было бы очень уместно.

   Я подскочила с места, спешно принялась натягивать на себя одежду, сброшенную на комод, раздражённо смаргивая и пытаясь утереть бегущие по щекам слёзы. Юбка пестрела грязными пятнами и, высохшая, стояла колом, но я не обратила на это внимания. С трудoм попадая пуговицами в петли, застегнула блузку. Кажется, обсчиталась и что-то пропустила.

   – Я готова.

   – Пойдём, - Адриан, дожидаясь меня, ласково поглаживал Ваксу между ушей кончиком пальца. – Можете ему что-нибудь откусить, – добавил, обращаясь, кажется, к остальным кошкам.

   Ушли мы, впрочем, недалеко. Внизу, в прихожей, Дан почти силой усадил меня на стул, опять осторожно передал Ваксу.

   – Ты куда? – всполошилась я.

   – За машиной, – коротко откликнулся он. – Не бойся, тут совсем рядом, а он не очнётся.

   – Но...

   – Так получится быстрее. Винни, успокойся и не паникуй, - наклонившись, мужчина мягко поцеловал меня в лоб.

   – Она меня спасла, - всхлипнула я. - Прыгнула на него. А он...

   – Выкарабкается, – ещё раз пообещал шериф и выскочил наружу, не закрыв за собой дверь.

   Несколько следующих минут оказались очень трудными. Я всхлипывала, бормотала что-то ласковое, уговаривала держаться. Краем сознания понимала, что это истерика, что никому я своей суетой и паникой не принесу пользы, что надо собраться, успокоиться и взять себя в руки. Но не получалось, события последних насыщенных суток наложились одно на другое,и сил не осталось ни на что.