– Что происходит? – серьезно произнес Ин.

– Я услышала зов отца. – Уронив лицо на руки, распростерлась на полу. Жажда убийства только усилилась. Судорогой свело сразу обе ноги, и я стала корчиться на полу.

– Что он тебе приказал? – Кажется, Мастер начал понимать происходящее.

Вспомнив приказ, тут же устремилась к нему с одним-единственным желанием – задушить!

– УБИТЬ! – проорала я, теряя контроль.

– Сопротивляйся, – только и произнес Ин, распахивая свои объятья мне навстречу. Мои пальцы, кажется, сомкнулись на его шее, и я начала его душить. Он же, обняв меня на талию, лишь улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

Теперь судорогами свело еще и руки. Я противилась, но пальцы продолжали свои попытки надавить на гортань, заставить моего соперника задохнуться.

Хвала всем богам, что-то мне мешало, удерживало пальцы на месте, не позволяя захвату сомкнуться.

– Я не могу, мною управляют… – выжала из себя эти слова, отчаянно сопротивляясь. Ин же, задержав свои губы на моих волосах, сказал лишь несколько слов, которые помогли мне освободиться:

– Я люблю тебя.

Напряжение прошло. Неведомая сила отступила, и я обмякла в его объятьях. Слезы катились градом по щекам, перед глазами плыло, а мой Ин обнимал меня и гладил по все еще влажным волосам. Его приемы коварны. Жажда не то что убийства, желание сражаться с кем-либо исчезло тут же, стоило услышать эти заветные слова. Кто мне объяснит, что все это означает?

ГЛАВА 9. Нападение

ГЛАВА 9. Нападение

– Я люблю тебя, Яла, – повторил он, целуя меня в макушку, спуская руки на плечи. Мои же пальцы разжались и легли на его ключицы, сползая по груди вниз на его живот, и потом обратно, но уже не для того, чтобы душить, а обнять, если я не ошиблась со значением этого слова.

В его руках было так тепло и надежно, что я все же решила признаться.

– Меня готовили для убийства Мастеров Аня и Ота и его семьи, – выдавила из себя признание, чуть ли не плача. Воспоминания захлестнули с головой, и я поморщилась, закрыв глаза.

– Горная деревня решила за что-то отомстить?

– Да, твои мать с отцом убили моего дядю, – честно призналась я, не испытывая никакой скорби на этот счет. Ведь в работе синоби смерть – естественное завершение всего. Ин, похоже, так не считал. Отпустив меня из рук, он стремительно встал и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Оставшись одна, я ощутила целую гамму чувств, не имеющих с приятными ничего общего. Душу как будто скребли чем-то острым. Сжавшись в комок и обняв колени руками, я так и продолжила сидеть подле огня, разглядывая танец языков пламени. Догорающий костер давал тусклый свет и сильно чадил, поэтому потянулась и подкинула в тлеющие угли еще полено, отложенное в углу каменной кладки специально для этих целей.