— Это я должен спрашивать. От вас двоих польза вообще будет? — сердито сказал Андрей. — Я уже начинаю думать, что ты диверсант, Ким.

— Ты что с ним сделал?

— С ним? — наблюдатель посмотрел на Олега. — Немного успокоил. Ты бы видел, как он здесь рыдал и махал крыльями. Присаживайся, сейчас я тебе интересное расскажу.

Нехотя, я сел напротив, и сразу же почувствовал себя на допросе. Змея подняла голову и зашипела на меня.

Андрей потянулся и взял лист из стопки документов.

— Так-так… Красильников Олег Николаевич, тысяча девятьсот девяносто первого года рождения… так… по статье сто тринадцать УК РФ. - он посмотрел на меня. — Исправительные работы, либо лишение свободы сроком от двух лет.

— Ты можешь нормально объяснить?

— Что ж, вполне. Рано утром, в отделение прибежала женщина, оказавшаяся матерью некоей Красильниковой А.В. и накатала заяву на твоего дружка. Потому что он, дебил эдакий, окатил ее дочь крутым кипятком из чайника.

Етить…

— Но мы-то с тобой понимаем, что не было там никакого чайника, правда же?

— И что, как она? — спросил я.

— Нормально. Он ей только ногу задел, немного живот. Я ее чутка подлечил, я же не зверь. Так что, сейчас пострадавшая дома, в полной уверенности, что сама опрокинула кастрюлю на себя. А я, как видишь, сижу и переписываю историю.

— Зачем? — как я не старался, не мог въехать в логику наблюдателя.

— Ты хочешь, чтобы он сел? Такой-то ты друг, Ким. — покачал головой Андрей.

— Не ломай комедию, хоть в этот раз, а? — я был не в настроении переругиваться.

— Не в моих интересах отправлять в колонию или работы дегенерата, который может вызвать прорыв теплотрассы с помощью кружки. Хотя, он просил отобрать его печать, но это было бы слишком просто.

— А мы не ищем легких путей. — хмыкнул я.

— Никогда. — усмехнулся Андрей. — Это ты дал такую силу этому барану, и ему хватило мозгов использовать ее против смертной. Причем против собственной жены. Говори, что хочешь, Ким, а это песец.

— Тут не поспоришь. — вот же дебил! Говорил я Дураку, нельзя ему такое доверять. Ну и что? Теперь ни Дурака, ни Олега, еще и с этим вести дела приходится. Пушистый такой песец… в зимней, сука, шубе.

— Несешь ответственность за свое творение, так сказать. — сказал Андрей. — Нет, если ты хочешь, я у него все отберу, собью на первый уровень и отправлю в дорогу дальнюю, дом казенный.