Эстас от всего сердца благодарил мэтра за то, что он сорвался с места и помчался ко мне на помощь через всю страну. Учитель, крайне редко показывающий эмоции, в этот раз не поскупился на похвалу.

Джози помогла мне одеться и привести себя в порядок к ужину, а Эстас заботливо поддерживал по пути в трапезную. Меня шатало от слабости, ноги слушались плохо, и чувствовала я себя прескверно. Астенский маг не зря настоятельно советовал не меньше недели лежать в постели.

Больше всего хотелось нежиться в объятиях Эстаса, слушать биение его сердца, ощущать тяжесть руки на плече и родной аромат его духов. Но, учитывая появление мэтра и родственников Ердена, я, хозяйка дома, не могла игнорировать праздничный ужин. Поэтому хорохорилась и изображала сносное самочувствие.

Тэйка и Ерден во все глаза рассматривали еще одного некроманта, зашедшего в малую трапезную. Конечно, суровый светловолосый мужчина с ярко-зелеными глазами и жесткими чертами лица не мог не привлекать внимание. Хотя та же госпожа Сэргелен была куда более яркой личностью. Если господин Мунх внешне ничем не выделялся среди каганатцев, то пожилая мэдлэгч притягивала взгляды.

В вышивке на одежде повторялись фигуры волков, растительный орнамент делили на фрагменты длинные черные полосы, оказавшиеся стилизованными языками. Они символизировали силу рода мэдлэгч, число могущественных заклинателей. Разноцветные нити и ленты перевивали многочисленные косички, в которые были заплетены совершенно белые волосы пожилой женщины. Серебряные серьги с маленькими колокольчиками тихонько позвякивали, когда она поворачивала голову. Подведенные черным карие глаза с типичным для каганатцев разрезом светились умом и наблюдательностью, а сеть морщинок подсказывала, что эта красивая женщина часто улыбалась. В чертах лица прослеживалось явное семейное сходство и с Ерденом, и с господином Мунхом, очень обходительным мужчиной лет сорока.

И госпожа Сэргелен, и ее сын благодарили меня сердечно, искренне, а на магическом уровне их признательность была настолько прекрасной и совершенной, что не нуждалась ни в словах, ни в подарках. Их они тоже привезли. Восхитительно изящные филигранные серьги с алмазами для меня, широкий браслет с бирюзой для Тэйки и изогнутый кинжал в чеканных ножнах для мужа. Все из серебра, символизирующего защиту от зла и чистоту помыслов.

— Это лишь на память о нас, леди Кэйтлин, — обняв мою ладонь своими, сказала госпожа Сэргелен. — Мы знаем, за то, что вы сделали, не отплатить, ибо жизнь бесценна.

Для меня, только-только побывавшей на границе с небытием, эти слова стали еще одним поводом взять мужа за руку, улыбнуться ему и порадоваться тому, что жива. Для Тэйки слова мэдлэгч оказались очередным укором. Девочка стыдилась того, что была груба с Ерденом, пакостила мне, пыталась рассорить с Эстасом. Волну раскаяния я чувствовала, даже особенно не прислушиваясь. Мне было девочку жаль, и я с горечью осознавала, что бессильна ее по-настоящему утешить и успокоить.