— Это какая то шутка? — вспылила Кира. Вся она покраснела и сейчас часто дышала, словно собиралась наорать на всех них, после услышанного. Ариана резко встал и дёрнула её за руку. Впервой раз она была такой злой и грубой. Она прорычал ей что-то невнятное, мол, «заткнись пока косу не оторвала» и Кира сей момент испуганно умолкла. Ариана слушала и не могла поверить.

— Двадцать лет я ходила на его могилу, двадцать лет вила венки, двадцать лет горько рыдала, потому что не подарила тебе сына. — её лицо заполыхало, уши горели как огни Монс-Ранхара, а глаза светились от бешенства, когда она смотрела на Орина. Гарет тоже злил её, но что взять с того, кто был верен одной женщине всю жизни и не разу не нарушил клятв? Что взять с Айдана, которому врали всю жизни, только потому что Падший охотился на него? Да, это была веская причина, но она не могла понять, почему столько лет её пришлось страдать!? Лить слезы на могиле, как она думала, погибшего при рождении сына, пока он рос в дали от её глаз, рук и сердца, пока её муженёк был в Уэйстеке!

— Я ни разу не держала его на руках. Ни разу не целовала, ни разу не кормила грудью, не видела его первых шагов, не слышала его первых слов. Он называл другую женщин матерью. Он говорил другой, как сильно любит ей. Другая дарила ему тепло. Другая называла его сыном. Другой был строгим с ним. Другого он называл отцом, на другого он равнялся. — для Арианы сейчас были в этой комнате лишь она и Орин. Она хотела посмотреть в его глаза изумрудно-зелёного отлива и получить ответ. Она медленно подошла к нему в плотную. Ярость взяла вверх. На хлёсткую и размашистую пощёчину жены, он ответил молчанием, он смотрел на неё, в упор и ожидал. Ариана ударяя ещё раз. Словно пьяная она била его. Рыдая и вопя, она била его по лицу. Они кричала

— Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу тебя, проклятый СтоннКассел! Почему!? — она рычала

— За что?! Двадцать лет страданий, за что?! — она продолжала его бить, но он не отвечал. Он знал какую боль ей причинил. Боль, единственной во всём этом сумасшедшем мире женщине, что смогла полюбить такого изгоя как он.

— Я не мог иначе. Они бы пришли за тобою и за нею. — она этого знает. Знает, но не принимает. Не может понять. Унять ту боль, что колотила её сердце столько лет. Сколько венков она свила? Сколько слёз пролила? Она верила ему, ждал его, но как больно он обошёлся с нею. Почему он так поступил с ней? Со своей женой? Душою и сердцем? Ариана помнит. Крючок влево, крючок вправо, перевязать и закрутить веточку, связать её со следующим узлом. Так ещё раз. Ещё раз и ещё раз, пока не получиться плотный венок. Так делали джейстенские матери. Каждый день рождения своих детей они плели венки из веток берёз, что бы их здоровье было крепким, из веток елей, чтобы упокоить душу. Каждый год она плела два венка. Два венка из березы и ели. Когда силы иссякли, она начинает рыдать навзрыд, рыдать и смотреть в глаза мужу.