По знаку полковника драгуны спрыгнули с седел и направили аркебузы на толпу.

Горожане начали разбегаться в панике, опрокидывая и топча друг друга. Площадь довольно быстро очистилась от смутьянов.

Кто-то из чиновников, бравируя, высказался в том смысле, что чернь не так уж и страшна, если ее припугнуть оружием. Однако Оттавио понимал: все это только начало. Толпа могла с таким же успехом наброситься на солдат, и двадцать аркебуз их бы не спасли.

Страх в сердцах пока проигрывал ненависти. Но только пока.

Немного доброго отношения

По дороге к Зеленому дому Оттавио откровенно заявил ар Моррисону, что он не почтовый голубь и никуда из Эвинга сейчас не уедет. Мол, маркиз поручил ему приглядывать за племянницей, и в такое время он просто не имеет право покидать город. Ар Моррисон был страшно недоволен его отказом, но поперек прямого распоряжения маркиза не полез. Они очень сухо распрощались возле Пантеона, и Оттавио поспешил к себе.

В особняке его встретил Хартвин, который выглядел, как пыльным мешком ушибленный хомяк.

— К вам, ворст, ээээ тут, в общем, нууу. Посетитель, вот. В кабинете он. Сидит. Ждет. Вас. Ворст.

Оттавио закатил глаза и прошел в кабинет. Похоже, еще немного Хартвина в помощниках, — и он начнет ходить с закаченными глазами постоянно!

На стуле, возле рабочего стола Хартвина, примостился юноша зим пятнадцати от роду. Его — бывшая когда-то приличной — одежда износилась до последней степени. Сам он был ужасно грязен и изможден. Руки красные, обветренные — очевидно, последствия легкого обморожения. Парень был тощим, как хвощ, видимо, какое-то время голодал. Однако что-то его облике, в том, как он держался, не позволяло причислить его к простым уличным попрошайкам.

Картина маслом «благородный юноша в беде». Малые алландцы.

При появлении Оттавио молодой человек встал и учтиво поклонился.

— Господин Оттавио ар Стрегон? — спросил юноша.

— Собственной персоной. А вы…?

Молодой человек достал из заранее распоротой подкладки своего замызганного камзола увесистый пакет.

— Вы все поймете, когда прочтете это послание, господин ар Стрегон. Мне кажется, так будет проще, особенно если вы признаете почерк.

Парень говорил с заметным акцентом, который был свойственен уроженцам Моравии. Почерк на конверте Оттавио узнал сразу же, сердце вдруг защемило, он грузно сел на стул и слегка подрагивающими руками вскрыл конверт.

Они с Боженой не общались и не переписывались с того самого летнего перелома. Что это ей пришло в голову писать ему после стольких лет молчания?