— Был весь изранен, искалечен, но выжил. Потерял руку, изуродован шрамами, но когда я уходила на север был всё так же горяч.

— Лазаинар похож на него?

— Раньше не был, больше похож на свою мать. Тетя Феррувьель была тихая и разумная, только она могла охладить ярость Фанаира. Она умерла от болезни за несколько лет до моего ухода. Лазаинар очень сильно переживал.

— Винил в этом людей?

— Нет, но такие мысли изредка проскакивали. Фанаир винил людей. А Лазаинар без влияния матери стал прислушиваться к отцу. Так что я не знаю, что он сейчас может думать. Не знаю, может ли он здесь затевать очередное восстание против Империи, если ты об этом.

— Об этом.

— Не знаю, Гленард. Но, — она тихо рассмеялась, — весь этот спектакль с рыцарством, обрядами, посвящениями, прекрасными озерными девами… Если Лазаинар в этом замешан, то это многое объясняет. Этот романтический бред вполне в его духе.

— Ну, почему же бред, принцесса, — Гленард усмехнулся. — Все эти сказки, танцы и обеты всё лучше, чем резать друг другу глотки на дуэлях или в бессмысленных войнах из-за куска приграничной земли. Как бы то ни было, присутствие эмиссара мятежных королей всё усложняет. Нужно выяснить, что там происходит. Я пошел.

— Будь осторожен.

— Буду. Прикрой мою задницу, если что.

— Не сомневайся.

Гленард соскользнул с крыши сарая, дошел до стены сада и перелез стену по заранее приставленной лесенке. Тенью метнулся через улицу, прижался к ограде сада дома рыцарского ордена. Прислушался, огляделся, и, не обнаружив угрозы, полез наверх по плотно обвившему стену плющу.

«Стареем, да и жрать надо меньше», — Гленард не без труда перевалился через вершину забора и, повиснув на руках, спрыгнул на землю в темном углу сада. Присел, замер, прислушиваясь. Всё было тихо. Полночь еще не наступила, слуги были в доме, заканчивая последние приготовления. Лишь один охранник замер далеко, в другом конце сада, у входа в дом.

Гленард встал, осторожно наступая, обогнул белую мраморную беседку с увитыми плющом колоннами и, пригнувшись, прокрался к дому, скрываясь за рядами аккуратно постриженных живых изгородей и пышными кустами роз.

Незамеченный, он скользнул в узкий проход между домом и хозяйственной постройкой. Еще днем он приставил к стене пустую бочку, чтобы было удобнее забираться. Снова замерев на мгновение, прислушиваясь, залез на бочку и, подтянувшись, забрался на крышу сарая.

Здесь следовало быть осторожнее. Крыша старая, могла с грохотом провалиться в любой момент. К тому же, выглянувшая из-за облаков луна, совсем не облегчала задачу скрытного проникновения в дом. Осторожно наступая, Гленард на четвереньках пересек крышу и оказался на углу, рядом с подготовленным им окном. Он прислушался — всё было тихо. Поднялся, наклонился вперед, рискуя свалиться, дотянулся до ставни, потянул ее на себя. С легким скрипом, от которого Гленард похолодел, ставня отворилась.