Но, как говорил мой отец, если провалился в дерьмо по горло, держи голову выше. И я судорожно перебирал варианты побега. Я на коне, гаэлы сели обедать, и ещё не заметили, что я проснулся.

Я решил рискнуть. В конце концов, что мне оставалось?

Лошадь Кутберта, хоть и была дурного характера (как и хозяин), но человеческий язык понимала. Поэтому один шанс у меня был.

— Домой! — скомандовал я. — Пошла домой, скорее!

Лошадь фыркнула, не желая мне подчиняться, но больше ничего сделать я не мог. Я попытался толкнуть её коленом в бок, но лишь скатился вниз и упал на траву. Дикари расхохотались. К тому же, лошадь оказалась стреножена. Все мои шансы растаяли, как дымка на ветру, и я едва не заплакал от отчаяния.

— Глупый южак, — произнёс один из гаэлов.

Ещё один взрыв хохота.

А они, стало быть, умные северяне. Я перевернулся на спину и сел, увернувшись от лошадиного хвоста. Вот теперь я влип по полной.

Я сидел, хмуро наблюдая за ними. Молодой дикарь, высокий и тощий, подошёл ко мне с ножом в руке. Кишки опять скрутило от страха.

— Дрался хорошо, — сказал гаэл. Я едва понял его акцент, но смысл уловил.

Он перерезал верёвку на моих лодыжках, и я почувствовал, как ступни колет тысячей иголок.

— Ходить, — сказал гаэл, и я понял, что теперь мне придётся идти пешком.

Я встал на ноги, немного пошатываясь. Почему-то болело колено и рёбра, похоже, после того, как я отключился, меня немного побили.

— Проклятые язычники, — пробурчал я себе под нос, и дикарь внимательно посмотрел на меня, будто бы понял мои слова.

Мы двинулись дальше на север какими-то едва заметными тропками. Гаэлы шли не таясь, чувствуя себя хозяевами на этой земле, и в какой-то степени так и было.

Границы не охранялись совсем, либо охранялись мелкими дозорными отрядами вроде нашего, которые никак не могли сдержать иноземцев. Времена, когда императоры правили мудро и справедливо, одновременно сдерживая внешние угрозы и внутренние распри, а их полководцы захватывали новые земли во славу имперского льва, давно прошли. Теперь императоров сменили жадные и продажные наместники, полководцев сменили трусливые чиновники, а варвары и язычники терзали границы Теурийской империи, словно стервятники, кружащие вокруг подыхающего льва.

Мы шли, а пейзаж почти не менялся. Холмы, лощины, низкорослые кустарники. Скудная земля, годная лишь на то, чтоб пасти коз.

Гаэлы разговаривали между собой на своём языке, который казался мне искажённой копией теурийского. Их язык был похож на наш, настолько же, как мелкая дворовая шавка похожа на стройного охотничьего пса. Сходство есть, но различий куда больше.