По лицу Повелителя пробежал блик, и его глаза стали ярко синими, а волосы… Нет, не почернели. Он стал чем-то средним между очень ярким Идрисом-Сопровождающим и бесцветным Повелителем. И шрам. Тонкий, почти незаметный, пересекающий бровь и немного щеку.

— Каждый отбор Повелитель скрывался за ворохом иллюзий, чтобы увидеть истинные лица своих избранниц. Каждый отбор Повелитель скрывался за обликом того, кто не имеет собственного рода, у кого нет власти и денег. Я люблю тебя, Лотанари Шан Нейрин. И я освобождаю тебя от оков отбора. Я не лгал тебе о себе, но и не говорил правды. Прости меня, если сможешь. Если нет — я не посмею удерживать тебя силой.

Он не отводил от нее глаз, а Лота, кусая губы, не знала, что сказать. Идрис же, неправильно расценив ее молчание, опустил голову.

— Что ж…

— Нет!

Она рванулась к нему и не заметила, как Лимаатрис ловко наступила на «хвост» покрывала, скрывавшего ее наряд. В объятия Повелителя Лота прилетела, уже не скрывая ни распущенных волос, ни свадебного платья.

— Я говорила и повторю: я люблю тебя, Идрис. Кем бы ты ни был, и что бы ты ни делал, — прошептала она, глядя в родные синие глаза. — Ты — мой. Надеюсь, теперь мне можно тебя любить?

— Необходимо, — хрипло выдохнул он. — Мне необходима твоя любовь. Я сходил с ума, пока ты выбирала наряды для поездки в Шахрию. Я до основания разрушил тренировочный зал, когда вы с Лимой определились с маршрутом.

— А я чуть не умерла от горя, когда ты отказал мне, — серьезно ответила Лота. — Все честно.

— Леди Шан Нейрин, вы окажете мне честь, — Идрис не торопился выпускать любимую из объятий, а потому шептал ей на ухо, — и станете моей женой?

— Да, — выдохнула Лотанари.

— Тогда идем, брачное древо рода Ллинос подготовлено, — шепнул Идрис и громче произнес: — Я прошу моих благородных гостей проследовать за леди Глейрио.

Проходящая мимо Белая Леди тепло улыбнулась Лоте и едва слышно шепнула:

— Вы удивительно похожи на своего деда, мой Повелитель.

— Это огромная честь для меня, — отозвался Идрис.

Через несколько минут в зале почти никого не осталось.

— Ты не даешь мне ни шанса передумать? — рассмеялась Лотанари. — А я слышала про длительные эльфийские помолвки.

— В другой день я не смогу порадовать тебя, — со странной интонацией произнес Идрис и, разжав объятия, подтолкнул любимую к незнакомцам, — подойди ближе.

— Лота, девочка моя, — прошептал тот, что был чуть ниже, и скинул капюшон.

— Папа! — Лотанари с тихим возгласом бросилась ему на шею. — Как?!