Хотела бы и я знать ответ на этот вопрос! Кто же знал, что на чердаке у Шина какая-то стекляшка пулялась краской! Я-то думала, что это и есть тот самый “осколок от бутылки”, и даже уже возрадовалась, к сердцу прижала. А она как давай краской стреляться! И ведь не смывается теперь, зараза!

— Это все стекляшка с твоего чердака… — пробормотала я. — Знаешь, как это смыть теперь?

— Фрося, ты что, ходила на чердак?!

Этот вопрос я пропустила мимо ушей, стараясь оттереть крапчатость со своего лица, но не преуспела.

— Фрося, ты что, трогала мой артефакт по созданию “Вечного Лета” в саду? — вновь раздался встревоженный голос.

— А?

— Твою ж цветную физиономию, Фрося! И чего я только решил тебя оставить?! Ты хоть знаешь, что все эти пятна теперь на твоем лице прорастут?!

Я судорожно икнула.

— В смысле? — осторожно спросила, и тут же пожалела об этом.

— В прямом! Цветочки распустятся! САКУРА!

Я взвыла. Сакуру иметь на своей физиономии я не хотела. В вазочке, или в саду, в парке, да где угодно, но только не на себе!

Как назло, противные пятна зачесались, а мое воображение лихо нарисовало мне перспективы обзавестись вишневым садом вместо лица. Потрогала пятнышки пальцами. Те, словно стали набухать. Ага! Как почки!

— ШИН! — бросилась я к божеству. Из глаз брызнули слезы. — Я не хочу становиться деревом!

Мужчина саркастически усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Да ты что?! А я думал, что ты именно этого и добивалась, отправляясь обследовать чердак, на который я специально убрал от тебя подальше всякие магические штуки!

Паника накатывала с новой силой. Как оправдываться теперь? Рассказать правду?

— Я искала там очень важную и нужную мне вещь!

Иошинори приподнял бровь.

— Только оказалась в этом мире и уже обзавелась вещичками, которые везде теряешь? Не верю.

Я вздохнула.