– Только через мой труп!!!

Дьявол, начинается. Видит создатель, я не хотела впадать в такие крайности! Но я правда виновата во многих бедах и понимаю гнев старой ведьмы. Но разве ей станет легче, даже если я отправлюсь в Ад?!

– Алевтина, давай не рубить с плеча, – спокойно говорю я. – Вы можете мне доверять. Я изменилась. Заодно с твоим племянником и всё такое.

– Вопрос лишь в том, Агалатова – с каким племянником на сей раз?!?

Спасение пришло буквально из ниоткуда.

Прихрамывая и опираясь на костыли, к нам приковылял мужчина.

Несмотря на многочисленные царапины, синяки, заплывший глаз и бинты – немощным он не выглядел. Скорее, наоборот, в нём даже что-то вызывало опасения.

Среднего роста; крепкого телосложения; длинные волосы с благородной сединой собраны в неряшливую кичку на затылке; густые кустистые брови почти чёрного цвета, под ними глаза – серые, стальные, уверенные и сильные; на его лице наблюдались мелкие морщинки и рубцы от давно заживших шрамов; сквозь бороду было не ясно улыбается он или нет, но выглядел этот незнакомец очень устрашающе и брутально.

Мой взгляд почти не задержался на его одежде – на нём был один из тех комплектов Академии, какие предусматривались для больных в лазарете.

– Эля, спокойно! – обратился он к директрисе. – Это ко мне.

При этом тон его голоса был таким, будто не Алевтина, а он здесь царь и бог. Кому-то вообще такое позволено? Я бы на его месте уже бежала и очень далеко. В тайгу, например.

– Александр Мышьяков! – любезно представился мужчина и протянул мне руку.

Ах, вот ты какой, великий тёмный маг в отставке! Да, у Маши точно крутой отец. Вот только они совсем не похожи. Даже капельку.

Я пожала его руку.

– Афина …

– Агалатова, – грубо перебил он меня. – Какую же ещё моя дочь могла завести подругу? Кровная дочь Самаэля? Слышал о тебе. Есть разговор, девочка.

Надо же, какой он стремительный! С таким и спорить не захочется! Ни то, что спорить – в глаза смотреть! А я много повидала в своей бессмертной жизни. Сдаётся мне, что он не просто лучший оккультист. Но кто ты такой, Александр Мышьяков?

– Саша, – Алевтина похлопала его по плечу. – Твоя дочурка слишком доброе и наивное создание, она не видит границ между светом и тьмой, доверяя таким, как … она.

Алевтина посмотрела на меня так неодобрительно, что мне показалось, словно во мне заговорила веками спавшая совесть. Точно! Она же осталась в Преисподней вместе с моей прогнившей душой. Нет у меня никакой совести.

– Маша Мышьякова не глупая дура, Алевтина. Уж что-то, а отличить добро от зла она в состоянии.