— Нам туда. — Он показал на ржавую пожарную лестницу, не совсем уверенный, что правильно понял речь Сони. Но судя по её кивку и ворчанию, угадал верно.

— А! Блять! — Взвыла Соня, когда юбка треснула, нога соскользнула, и она чуть не свалилась с лестницы. — Пиздец какой-то. — Соня полезла дальше. — Арчи, ебало в низ, нехуй под юбкой у меня там симафорить. — Арчи поспешно опустил взгляд и сосредоточился на перекладинах лестницы. — Вот в натуре, отвечаю, я такое говнище на себя больше никогда не надену.

Арчи тяжко вздохнул — шмотки сам выбирал, в лучшем магазине, на одной из самых знаменитых торговых улицах города, который выстроили потомки Великой Английской нации.

Вот судя по этому несчастному переулку, потомки слишком уж отошли от традиций. Эх, старушка Англия, почему же ты проиграла ту драную войну? Почему не смогла задавить восстание своих поселенцев, в этом диком краю? Ты ведь была достойна того, что бы править всем миром! Но мир был слишком дик и груб, что б принять тебя и корону. Эх, Арчи вдруг подумал, что если бы не те полоумные повстанцы, сейчас у его семьи было бы большое поместье где-нибудь в Луизиане — её бы отбили у Франции, тут двух мнений быть не может. А может, чем чёрт не шутит? Может, у его семьи было бы с десяток плантаций, в южных штатах, на которых работали бы тысячи рабов. Он был бы так богат, так богат, что физически не сумел бы проиграть в карты всё своё наследство. Н-да…

— Хули сиськи мнёшь Арчи? — Он глянул вверх, Соня уже стоит на площадке, возле окна с трещиной в стекле. За ним находится тот вампир, которого они ищут. В последнем видении, перед тем как отключиться после понюшки кокаина и укола героином в вену, вампир видел это окно.

— Уже иду.

— Не идёшь ты, а блять ползёшь, пиндосня грёбанная.

— Соня…

— Я дохуя лет Соня, хули с того?

Арчи, молча, поднялся и замер перед окном.

— Тут гондон этот?

— Тут. — Кивнул он в ответ.

— Заебок. — Соня врезала локтем в окно и щучкой занырнула внутрь. — Ааааа!!! Блядский сука…

Дальше понёсся поток проклятий, большую часть коих Арчи не смог ни понять, ни даже путём расслышать. Предварил всё это грохот и звон, а так же треск. Влез за Соней, аккуратно поставил ногу на пол. В полумраке комнаты, стоит и матерится Соня, вся в муке, лицо в порезах, кровь струится по тонкой шее, глаза горят красным так, что видно за милю. На полу остатки шкафа, в одном из сколков видно пролом, повторявший очертания Сониной головы.

Видать, неудачно она прыгнула, в шкаф прямо…

— Он у меня до Штыка не доедет. Я этого козла сама отпижжу так, что он сука кровью ссать неделю будет! Я его…