— Прости, Скифос, Ирине пока тяжело перестроиться, но она уже во многом понимает нас…

— Понимать, не значит одобрять, — упрямо произнесла я, давая понять, что так просто не замолчу.

— Сколько задора и экспрессии! — Скифос неожиданно рассмеялся, а потом, как у малого дитя, насмешливо спросил: — Ирочка, детка, а вы думаете, что нам нужно ваше одобрение? Не хочу вас разочаровывать, но поверьте, оно нас нисколько не интересует.

Нахмурившись, я исподлобья посмотрела Главу Совета и хотела уже ответить что-нибудь язвительное, но тут подумала: «А чего я собственно завелась? Скифос не очень дружественно разговаривает с Лукой? Но если у них строгая иерархия, то это, наверное, нормально. У нас, например, в армии, какие-нибудь маршалы вряд ли сюсюкают с лейтенантами, или капитанами. Разбился самолёт? Но ведь Скифос понимал, что может быть и такое, а значит, посадил в этот самолёт морфов, которых не боялся потерять. Может они сволочи похуже Романа были! Использовали нас, для того, чтобы вывести Романа на чистую воду? Так главное ведь, что вывели. Мы получили то, что хотели и теперь не требуется доказывать, что Роман пытался меня убить. Так что, в общем-то, не всё так плохо, и не стоит спорить с главным метаморфом. Но вот на будущее лучше держаться от него как можно дальше», — решила я, а вслух сказала:

— Ладно, это ваше дело, как поступать и что делать. Мне главное, чтобы Роман заплатил за причинённое зло.

— И он заплатит, — вкрадчиво ответил Скифос. — Они с Бреславом три года проведут, сидя на колу, а потом их убьют…

— На чём сидя? — переспросила я.

— На колу, — повторил Глава и усмехнулся. — Это древний способ наказания. Он не убивает, а доставляет невероятные мучения. Приговорённых к такому наказанию с утра садят на кол, а вечером снимают, чтобы внутренние органы восстановились, а с утра опять садят…

— Я поняла, — быстро выдавила я, испытывая тошноту от вставшей перед глазами картинки.

— Устроит вас такое наказание за вред? — деловито осведомился Скифос.

— Эээ… — протянула я, не зная, что сказать, потому что с одной стороны очень хотелось наказать Романа, но осознание, что наказание настолько страшное, остужало чувство мести.

— Впрочем, не трудитесь отвечать. Решение уже принято и менять его не стану, — сказал Глава, видя моё замешательство. — Поговорим лучше о другом. Вы же понимаете, что моё толерантное отношение к вам и быстрый созыв Совета, а также помощь в мести Роману, не благотворительный жест, и в ответ я попрошу ответную услугу?

«Хах, как же, благотворительный жест! Сам заинтересован в сотрудничестве, а ведёт себя так, как будто сделал нам огромное одолжение», — подумала я, а Лука сказал: