— О, не беспокойтесь, мэора, надолго вы здесь не останетесь, — снова улыбнулся Файханас — улыбкой, похожей на хищный оскал. А ведь он заметно раздосадован. Будет подталкивать её к принятию нужного ему решения?.. — Что ж, остаться здесь — ваше право, отдыхайте, в таком случае. Можете не опасаться, вас никто не потревожит, мэора!

Яду в голос он добавил щедро. Не страшно, но на всякий случай магесса спокойно напомнила:

— Попытка «забыть» меня здесь или уморить голодом и жаждой пробудит «ответное проклятие». Пострадают все ваши кровные родственники.

— Ну что вы, мэора, ни один из ныне живущих Файханасов вас и пальцем не тронет, клянусь честью!

Честью он дорожит и попусту бросаться такой клятвой не станет, но это не значит, что Айриэ нечего опасаться.

— Наёмники — тоже не выход, — подчеркнула она и зевнула, деликатно прикрыв рот рукой.

— Ах, в самом деле, время уже позднее, мэора, вам нужно отдыхать, — с издевательской заботливостью отреагировал герцог на её зевок. — Счастливо оставаться. А мне, увы, предстоит ещё много работы. Необходимо закончить допрос преступника. Возможно, вам будет интересно узнать, что появились новые улики, и указали они на одного конкретного человека. Вы уже неоднократно вмешивались, мэора, — о, конечно же, исключительно из стремления к справедливости, я понимаю! Вы не позволяли допросить этого человека как полагается, но теперь, когда открылись новые обстоятельства, я просто не имею права пренебречь ими.

— Герцог, оставьте Мирниаса в покое, — сузив глаза, угрожающе процедила магесса. — Вы прекрасно знаете, что он невиновен.

— О нет, мэора, не знаю, — издевательски ответил Файханас, — откуда же я могу это знать? Допрос предполагаемого преступника ведётся, с ним никто не станет церемониться. Если он виновен, то признается в своих злодеяниях. Подпишет признание, а дальше его ждёт королевский суд. Я даже не стану судить его лично, чтобы меня не обвинили в пристрастности. Но за гибель моих людей и особенно дочери моего брата кто-то должен ответить!

— А если он невиновен, то сознается в чужих злодеяниях?..

— Мы стремимся установить истину, мэора, — надменно вскинул брови герцог.

Айриэ хотелось ответить: «Истину, нужную Файханасам», — но она сдержалась усилием воли. Бедняге Мирниасу не выжить, если она сейчас окончательно разругается с герцогом и открытым текстом обвинит его и семейство. Надо хотя бы попытаться выторговать жизнь молодого мага, бросить Мирниаса — подлость. Поэтому она гордо расправила плечи и шагнула ближе к двери, добавив в голос угрожающих ноток, уж этому она давно выучилась — так, чтобы дрожью пробрало даже отменного храбреца: