— Я этого не делал, она жива! — орёт он, разгоняясь и пытаясь полоснуть ножом по горлу поддельного Ника. Но тот растворяется в воздухе, как и Хиз.

«Но ты же наслаждаешься, когда убиваешь. Разве нет? Тогда в лесу с пиратами, на казни, в лагере у базы. Разве нет?» — голос копии звучит тихо и спокойно. «Вспомни всех, кого убил и тех, кому позволил умереть». Ник стоит среди десятков трупов, он оглядывается по сторонам, и голова кружится всё сильнее.

— Нет. Это был не я. Я этого не делал, — бормочет Ник, разглядывая трупы.

«Так или иначе. В каждой этой смерти виновен ты» — голос двойника становится холодным и металлическим. «Ты ещё помнишь Мэтта? Помнишь?»

— Заткнись! — Ник падает на колени, сгибаясь пополам.

«Не ври себе. От себя не убежишь. Выпусти меня наружу раз и навсегда. Зачем тебе меняться и сдерживаться?» — голос прозвучал тягуче, совсем рядом. «Тебе же так нравится это делать. Нам же весело. Выпусти меня, и ты будешь наслаждаться этим всегда. Никаких сожалений. Никакой боли. Ничего».

— Заткнись! — Ник прерывисто дышит, чувствуя, как давит тьма и холодящий ужас, как сжимается вокруг него пространство, оставляя наедине с самим собой — с копией, которая смеётся. «От себя не убежишь», — Да сдохни ты! — орёт во всё горло Ник и его ослепляет свет ламп лаборатории.

Ник шумно и резко вдохнул воздух, рефлекторно дёргаясь и пытаясь подняться. Что-то держало за руки, и он бессильно опустился обратно на твёрдую поверхность… Стола? Потолок с яркими лампами качался, очертания предметов расплывались. Ник почувствовал пронизывающий до самых костей холод и его передёрнуло. Он часто дышал, стараясь сфокусироваться хотя-бы на чём-то, переводил взгляд, но зрение отказывало, и мутная пелена застилала глаза.

Несколько мгновений спустя над ним навис Фрауд — на его круглом лице едва различалась улыбка. Ник почувствовал, что в область сгиба локтя что-то кольнуло и очертания предметов постепенно начали восстанавливаться. Фрауд отошёл от стола и молча расхаживал по лаборатории, изредка что-то бормоча себе под нос. Он вернулся к Нику, и снова заглянул в глаза.

— Ну, как себя чувствуешь? — голос Фрауда звучал как будто со дна глубокого колодца.

— С-сука… — на большее у Ника не хватило сил, и он закрыл глаза. В горле пересохло, а холодный, кажется, металлический стол неприятно морозил спину.

— О, ну раз ругаешься, значит, уже лучше, — Фрауд хохотнул и что-то подвинул к столу.

Ник приоткрыл глаза — Фрауд уселся на высокий стул и разглядывал его, улыбаясь, как идиот.

— Что ты сделал? — говорить всё ещё было тяжело и голос сорвался на хрип.