Тесно здесь всё-таки, а нас очень много, выловить разлетевшиеся мячи и прочие детские снаряды почти невозможно, в особенности когда не слишком хочется.

Заразительному смеху я долго училась, непросто это. Нужно хохотать искренне, от души, веря себе, до слёз, почти забываясь. При этом полностью владея своим голосом. Весьма непростое умение, но стараюсь изо всех сил. Потому что после искреннего хохота наступает некоторое умиротворение, и я очень надеюсь, что никому просто не захочется издеваться над рабом.

С полчаса стоит бедлам, крики, смех, потом все постепенно успокаиваются, начинает ощущаться пропитавший помещение запах пота — вентиляция не успевает справляться. Олинка наконец-то добирается до выключателя, зажигает свет, взаимный потрёпанный вид вызывает ещё несколько минут смеха. Так, пора бежать.

В нас сзади опять врезаются, снова начинаю хохотать, переворачиваемся через голову, сообщаю, что меня сейчас стошнит. Отталкиваюсь от первого попавшегося под руку тела в направлении выхода.

Мембрана с лёгким чпоком всасывает нас и выпускает в шлюзе. Сила гравитации наваливается лавиной, оглушая и чуть не сбивая с ног. Как же я, оказывается, устала! Антер, наверное, тоже, — держать-то… Но и сейчас поддерживает, не даёт нам свалиться, и такое впечатление, что даже не собирается разжимать руки. Мембрана слегка вибрирует, ещё кто-то собирается выйти, врезается в нас и, кажется, проталкивается воздухом обратно. Не могу удержаться, снова хохочу, Антер тоже посмеивается, такое редкое зрелище! Эх, нужно отходить. Прямо ощущаю, с какой неохотой отпускает меня. Направляемся в небольшое помещение с той стороны шлюза.

— Что это на тебя нашло? — догоняет нас Свелла. Раскрасневшаяся и растрёпанная, но, по-моему, смотрится гораздо милее, чем за всё время нашего знакомства.

— Это нервное, — пожимаю плечами. Наверное, сама выгляжу не лучше. Во всяком случае, не аккуратнее. — Когда боюсь, начинаю хохотать как ненормальная. Ох, подышать охота!

Антер

Это было непередаваемо. Тали, я тебя люблю. Ты просто не перестаёшь удивлять! Я, наверное, никогда в жизни не испытывал столько удовольствия. Отпустить тебя после всего — сродни пытке.

Стоим в прихожей возле шлюза, остываем. Унимаю восставшее колотящееся сердце, и не только его. Словно просыпаюсь, осознаю, где мы, кто вокруг. Футболка впереди абсолютно мокрая, там, где Тали прижимал. У неё же тоже, наверное, спина мокрая, хотя в этом чёрном одеянии не видно.

При воспоминании о прикосновениях сквозь тонкую ткань тело в очередной раз подводит, напрочь отказываясь униматься.