— Поймали? — спрашиваю, уже зная ответ. Стараюсь не вздохнуть. Вот почему Николас не дождался, эта мегера не вовремя приехала.

— Конечно! — заявляет гордо. — Ни один раб на Тарине далеко не сбежит, чем они только думают? Не пойму.

— Ваш муж был, наверное, благодарен…

— Да где уж, все они неблагодарные с…самцы.

— Почему нет? — интересуюсь.

— А кто его разберёт. Пока я занималась ловлей, он напился, да так, что не помнит, где был и что делал.

— Но рабы-то должны помнить, — пожимаю плечами.

— В основном за этим Ирвин следил, а в его отсутствие как-то не оказалось того, на кого легла обязанность.

Ну не оказалось, ладно, но должны же они были его хотя бы видеть? Молчу, чтобы не выдать заинтересованности, но эта разговорчивая леди сама продолжает:

— Они умудрились его прозевать, он ушёл из дома, прошёлся по кабачкам, и где-то провёл два дня. Нашёлся в Озёрном парке, полиция подобрала. Ничего не помнит. Вот как нужно набраться, чтобы не помнить? — возмущается. Поддакиваю, но что-то мне очень, очень в этой истории не нравится. И полиция особенно: тут на Тарине человек, валяющийся в парке без чувств, едва ли проваляется более пары часов. Не то, что пару дней.

И ещё какая-то ассоциация, не могу её поймать. Похоже, муженьку твоему память слегка подправили, значит, он что-то знал. Или о чём-то мог догадаться.

Не получается изловить мысль, нужно будет потом обдумать подробнее. С Антером, что ли, посоветоваться? Но это не раньше, чем дома. Хотя…

Ладно, там видно будет.

Антер

Тали возвращается к нам.

— Может, выпьете чего-нибудь? — любительница искусства чуть разводит руки аристократическим жестом. Терпеть не могу этих ужимок.

— Спасибо, но я как раз недавно ужинала.

Аристократка приподнимает бровь, окидывает Тали оценивающим взглядом:

— Ну да, в вашем возрасте о диетах думать пока рановато.