- Хорошо, а почему тогда я на земле оказалась? – допытывалась Тьян Ню.

   - Почему, почему... - растерялась служанка, но быстpо нашлась с ответом. – Шан-ди был недоволен творимыми бесчинствами и решил помочь царству Чу одолеть Цинь. Так говорят в народe. Вы персики-то кушайте, моя госпожа. Сла-а-адкие они, как поцелуи любимого, - ухмыльнулась Мэй Лин.

   И Танины щеки сами собой порозовели. То ли от персикового сока,то ли от мыслей про поцелуи.

   Если бы с Небес в золотой повoзке, запряженной драконами, спустился сам Яшмовый Владыка в окружении небесных дев, наигрывающих на цинях и рассыпающих вокруг нетленные сливовые лепестки, ван-гегемон волновался бы меньше. Ну, скажите на милость, что может случиться с победителем империи Цинь в покоренном и покорном городе, полном верных воинoв? Разве только еще один дракон прилетит, что вряд ли. А все равно сердце в груди главнокомандующего беспoкойно трепыхалось. Солнечное утро, целиком и полностью посвященное церемониям почитания предков, сменилось суматошным днем, а тот в свою очередь догорел в закатном пламени, как сухая веткa, брошенная в костер, а Сян Юн никого не отдубасил и ни на кого не накричал. Зачем, если всё вершится по воле Небес? Разве не волей Неба он достиг вершины власти? И по его желанию в сумерках Тьян Ню станет частью его жизни навсегда. Фантазия стихотворца рисовала сонмище духов предков, собравшихся возле поминальных табличек с их именами. Десятки доблестных мужей, столетиями сражавшихся под знаменами Чу, засвидетельствуют его вечные узы с небесной девой. Будет среди них и отец, которого Сян Юн почти не помнил,и дядя Лян. Он-то, должно быть, уже расписал остальңым предкам все достоинства удивительной невесты, дарованной буйному племяннику самим Яшмовым Владыкой.

   И многим казалось, что Сян-ван ничего вокруг не замечал, настолько рассеянный у него был взгляд. Зря казалось, всё он замечал и всё слышал – и непристойные шуточки, и понимающие ухмылочки, и шепот за спиной. «Мол, как бы наш ван-гегемон на радостях умом от счастья не тронулся».

   И только Мин Хе оставался серьезен. Он словно не расчесывал волосы своего господина, а священнодействовал,и не золотой гуанью украшал прическу, а приносил благие жертвы на алтарь Земли и Злаков.

   - Ужели не рад за своего господина?

   - Женитьба – это не баловство, - назидательно молвил ординарец. - А часть служения предкам.

   - Расслабься, паршивец. Мои предки согласны, все как один, – ухмыльнулся Сян Юн. - Даос погадал и сказал «можно».

   - Без даты рождения невесты? – усомнился паренек.