— Но если я — не он? — тихо спросил я, глубоко поражённый перерождением старичка. Он словно помолодел. Словно воспрял духом. Обрёл величие.

— Позволь мне судить об этом. В «Книге Памяти Смертных», которая ждёт нас в Обертоне, чётко написано, что милих будет определяться поступками, а не словами. И горе всем нам, если мы поверим словам, а не поступкам. Тогда милих погубит нас, а не спасёт… И наблюдая за тобой сегодня, я испытал нечто, что не могу передать. Я видел твои поступки… Иван! Я тебя прошу: прими моё предложение! Слушайся меня во всём, доверяй и начни подготавливать себя к великой миссии! И будь готов уйти, когда я скажу, что пришла пора.

Я сидел напротив него и пытался прийти в себя. Перемены, произошедшие с Элестином, меня поразили. Я никак не ожидал, что он здесь в роли «смотрящего», а не в роли полоумного старого пьяницы. Но что-то в его словах не давало мне покоя. Мне не нравилось, что он говорил о людях из лагеря, как о расходном материале. Мне не нравились его слова о Джоне. Он говорил о нём, как о не оправдавшим надежд. А значит, его можно списать в утиль. Списать того, кто уже почти семь зим помогает им всем выжить.

— Я услышал тебя, святой отец, — медленно произнёс я. — Хоть твоё предложение слишком неожиданно, я обещаю о нём подумать. Пока оставим этот разговор. Пусть Руадар выполняет обязанности элотана, пока я не приму решение. Хорошо? Он куда более компетентен, чем я.

— Руадар мне не нужен! — зашипел Элестин и даже стукнул тщедушной ладошкой по обложке книги. — Он умрёт в любом случае. Так же как и все. А мне нужно понять, сможешь ли ты стать милихом, до того момента, когда уже будет поздно. Я не бессмертен! Я не смогу присматривать за тобой слишком долго.

— Зато он поможет нам всем пережить зиму, — пожал я плечами. — В том числе и тебе. Так что нам всем придётся подождать.

Элестин лишь зло сжал губы, но промолчал.

— Спасибо за науку, старейшина. Я узнал очень много нового. Но мне надо подумать. Я обращусь, когда приму решение…

— Аниран, — перебил меня он и посмотрел совсем уж недобро. — Ты привёл в лагерь гончих, которых за тобой отправил Фласэз. Благодаря своей неискушённости, эти люди об этом не знают. И не винят тебя. Мне сказать им?

Не знаю, зачем он перешёл на такой тон. Вероятно, не знал, что угрозами от меня ничего нельзя добиться. Будет только хуже. Я всегда оказывал противодействие силе действия. И если её хотят использовать таким образом, это ошибочная стратегия.

Я посмотрел на старичка продолжительным взглядом, но ничего не ответил. Затем увидел, что мужики всё ещё что-то обсуждают в своём кругу, и решительно вклинился в разговор.