— Но он у тебя есть. У тебя, а не у кого-то другого. Значит именно ты великий боец. А возможно даже станешь…

— Дейдра! Прошу тебя! Я не желаю этого слушать! Никаких милихов сегодня.

— Извини. Не буду говорить.

— Как моё плечо? — уже более спокойно сказал я и погладил её по щеке, как бы извиняясь.

— Ничего страшного. Заживёт быстро. На тебе всё быстро заживает.

Я опять посмотрел на тело котёнка, вздохнул и высвободился.

— Спасибо, милашка. Но мне пора. Сейчас навещу Джона, а потом возьму лопату и предам Уилсона земле. Отдам последнюю честь. Он это заслужил.

— Я помогу!

Я не стал отказывать и согласился. Потребовал одеться теплее и ждать моего возвращения…

…Мелея хмуро посмотрела на меня, когда я торопливо закрыл за собой дверь, чтобы не терять ни капли тепла.

— Здравствуй, аниран, — она встала с чурбана, который стоял у изголовья кровати, и поклонилась. — С тобой всё в порядке?

— Со мной, да. А как Джон? — я подошёл ближе и увидел, что он всё ещё в сознании. — Почему он не спит?

— Я пока ему не даю, — ответила она. — Надо чтобы мазь схватилась. Боль сокращаю, давая регулярно вдохнуть «дыма забытья». Но спать пока нельзя.

— Я видел раны глубокие, — тихо прошептал я, чтобы лишь она меня услышала. — Ты их зашила?

— Пока только одну, — так же тихо ответила она. — Через некоторое время займусь следующей.

— Жить-то он будет?

— Не знаю, Иван. Не знаю. Вы, анираны, выносливы и сильны, но раны слишком опасны. Если за ним будет хороший уход, то со временем, возможно, он поправится. Но загадывать я бы не стала.

— Он должен жить, слышишь!? — зашипел я и вцепился ей в локоть. — Он ваш элотан! Вытащи его!

— Я сделаю всё, что смогу, — покорно сказала она и указала взглядом на Казинса. — Он зовёт тебя, Иван. Поговори с ним. Я разрешаю.

Джон хлопал сонными глазами и, улыбаясь, смотрел по сторонам, словно прибывал в каком-то своём весёлом мире. Но затем сфокусировался на мне и что-то тихо прошептал. Я наклонился ближе и только так смог расслышать его голос.