— Но я не могу… я просто не смогу убить человека.
— Вы так думаете, потому что не пробовали. Ваш муж убил огромное количество людей. Вы живёте в государстве, где каждый человек кого-то когда-то убил.
— Даже вы?
Периций пожал плечами и захлопнул книгу.
— Нам всем приходится выбирать.
— Боже…
— Геул тоже не всегда милостив. Я пытаюсь помочь.
— Но я даже не знаю, где искать эту девушку… как я пойму, что она целомудренна?
— Вы можете предоставить это мне. Как придворный лекарь я имею право провести всеобщий осмотр, в качестве профилактики, допустим. Опасаться болезней дело естественное, вас никто не упрекнёт.
Наоми мерила шагами комнату. Она пребывала в растерянности и не знала, что отвечать.
— Нечего опасаться, Ваше величество, не так страшен грех, каким вы его видите. Зато представьте, как счастливы вы будете, когда наконец почувствуете ребёнка под сердцем. Как обрадуется король! Разве прежние опасения позволяют вам колебаться?
— Жертвовать чьей-то жизнью ради собственного благополучия? Это ведь неправильно, Периций. Это варварский способ.
— Но мы все варвары.
— Нет, — Наоми содрогнулась от этого заявления, остановилась и посмотрел на мужчину, — люди не такие, дикими их делают условия. Грубыми, жестокими, алчными… в этой стране страшно жить только потому, что смерть стала естественным способом развлечения. Она решает любую проблему, любой спор, но разве это правильно?
— Никто не говорит о правильности. Может, Ваше величество, правильного и не существует? Что правильно? Смерть девицы и рождение наследника, или ваши мучения перед неизвестным концом? Задумайтесь, повела бы себя столь благородно любая другая девушка на вашем месте? Если проблема всё-таки в короле…
Наоми качнула головой, и вдруг направилась к дверям. Она больше не хотела оставаться в удушливой каморке, желавшей загубить её сущность, раздавить плоть, изничтожить и развеять, как пыль. Ей не хватало воздуха, а в теле возникла дрожь, порождаемая леденящим ужасом. Какое из зол принесёт больше страданий?
— Я не могу пойти на это, — бросила она напоследок, как будто собиралась задохнуться. Периций проводил её разочарованным взглядом. Казалось, он ждал от королевы большего, но в итоге усмехнулся, поняв, насколько нелепо она выглядит в этом дворце, и как не оправдана мягкость её сердца.
— Не смею приказывать вам, моё дело предложить.
Наоми кивнула и ушла в ещё большем отчаянии. «Мы попробуем снова… я непременно забеременею и без убийства», — убеждала она себя, а между тем всё меньше верила, что это возможно.