— Мне скоро рожать, Ирвин! Скажи господину, что это будет сын! Я подарю ему сына!

Дверь захлопнулась. Биетит, проводившая мальчика взглядом, перевернулась сначала на бок, затем с трудом встала на колени и, придерживая живот, поползла к подносу. Хаара быстро сообразила, что им принесли еду, и пока женщина вновь не слопала всё единолично, решила ей помешать. Она подалась вперёд, невзирая на боль и, оказавшись у подноса чуть раньше Биетит, грубо отпихнула её.

— Не будь свиньёй, ты здесь не одна!

Глаза женщины округлились то ли от испуга, то ли от недоумения. Хаара быстро окинула взглядом скудный обед: несколько ломтей хлеба и полная тарелка густого серого месива. Голод и изнурение заставили сразу накинуться на еду.

— Я же беременна! — в панике завопила Биетит, но податься вперёд не решилась из страха, что Хаара намеренно ударит в живот. Девушка кинула ей пару ломтей хлеба, но больше делиться не собиралась. «Мне силы нужнее», — думала она, активно уплетая всё до последней крошки. Биетит захныкала, но всё-таки схватила подачку и отправила её в рот. Она отползла обратно к сену и словно обиженный ребёнок уставилась на Хаару.

— Ты не должна так со мной поступать. Я законная жена сира Гверна… Я всё ещё его жена, а не ты!

— Так вот в чём дело, — Хаара опустошила тарелку и повернулась к говорившей лицом. — Ты боишься, что снова родишь девочку, и Гверн избавится от тебя, как от бесполезной вещи. Для этого он и купил меня… я моложе и ещё могу рожать сыновей.

— Заткнись! — вспылила Биетит. — Я рожу сына! Ты никогда не сможешь удовлетворять потребности господина так же, как я! Ты ничего не знаешь!

— Ты права, — согласилась Хаара, — я ничего не знаю и не собираюсь удовлетворять чьих-то потребностей. На твоё место не претендую, но, если ещё раз посмеешь развязать против меня язык… я сломаю тебе шею.

Девушка наблюдала за тем, как вытянулось бледное лицо Биетит. Угроза была воспринята всерьёз. Хаара глотнула ледяной воды и снова обратилась к женщине.

— Этот мальчик — слуга?

— Нет. Он сын господина… от первой жены.

— Значит, у него был предмет обожания и до тебя, — Хаара иронично усмехнулась. — Теперь мальчик носит тарелки и убирает дерьмо. Так растят доблестных воинов? Мне всегда казалось, что в них воспитывают благородство, понятие чести. Ты знаешь, что это такое, Биетит? — женщина поджала губы, словно оскорбилась вопросом. — Теперь я вижу почти полную картину. Как ни скорбно признать, но один угол Ревердаса гаже другого. Помнишь ли ты, Биетит, иную жизнь? Как было при короле Иландаре? При Сарвэйхе? Мне казалось, что я помню, но я лишь видела свет через щель, не пытаясь отворить дверь до конца. Лучше поздно, чем никогда, правда?