— Утром я получил письмо. Принц Родерик не приедет.

Мисора чуть вскинула брови, подивившись тому, что король решил обсудить с подобную тему.

— Что-то случилось?

— Говорит, что противники короля грабят казну, и что он, проезжаясь по территории вассалов, обнаружил их бесчестие и теперь вынужден остаться, чтобы свершить над ними суд.

— Какое благородство…

— Мне это только на руку. Меньше затрат на встречи с нежелательными родственниками.

— Ваша жена, наверное, будет опечалена.

— Меня это не заботит.

— Она ненавидит меня, мой король. Конечно, я не виню её за это… её чувства оправданы.

— Пусть ненавидит, сколько угодно. Может закрыться у себя в комнате и ненавидеть до конца своих дней, — ловким движением руки Лонгрен усадил женщину к себе на колени, и они слились в коротком, но страстном поцелуе. — Ступай… займись полезным делом. Я буду ждать тебя вечером.

Мисора улыбнулась, поднялась, задержав на Лонгрене фривольный и взгляд, а затем кивнула ему.

— Ваше Величество…

Она легко сбежала по ступенькам, играя складками платья и волосами. Казалось, всем своим существом пыталась завлечь и утопить в себе мужчину. Выходя из тронного зала, женщина так же кокетливо улыбнулась стражникам, как будто желая сказать: «Видите, как я прекрасна? Меня желает сам король!» Ничем полезным заниматься она, конечно же, не собиралась. С тех, как Мисоре удалось покинуть общество слуг, она то и делала, что насмехалась над ними. Встретив однажды в коридоре ту, с которой терпела различные конфликты, она невзначай опрокинула на неё котелок с горячим супом, который та несла перед собой. Обожженная женщина завопила, а Мисора обвинила её в криворукости.

— Будь счастлива, что ты не повредила моего наряда, иначе король лишил бы тебя головы! — торжествующе воскликнула она, как будто была королевой. Несмотря на то, что почти все слуги дворца испытывали к ней неприязнь, они не смели отказать ей в услуге, зная, что женщина пользуется расположением короля. Благодаря красивому телу и острому языку она быстро нашла себе друзей среди стражи и приближенных Лонгрена, причём кокетничала с каждым так, будто питала в отдельности ко всякому самое трепетное и глубокое чувство приязни. Сбегать из дворца ей теперь расхотелось. «Где я найду условия роскошнее, чем здесь? Всего-то надо отдаваться королю и у меня будет всё, что я пожелаю». Она была безгранично рада такому стечению обстоятельств.

Как только Мисора покинула тронный зал и свернула в коридор, она тут же столкнулась с Перицием и, узнав в нём знакомое лицо, просияла.

— А, я вас помню! Это же вы привели меня к королю!