***

Стражник сорвал с лица Анвиля маску и сразу же отшатнулся. Мужчины, державшие его, издали сдавленный стон отвращения.

— Так он ещё прокажённый! Отройте клетку, утяни меня пучина, вдруг он заразный!

В следующее мгновение Анвиля уже бросили за решётку. Он приземлился на ледяной пол и перевернулся, смерив троицу мужчин презрительным холодным взглядом. Стражник неприязненно глянул на него сверху вниз, затем повернул ключ в замке.

— Вор, значит…

— Да, воришка.

— И что пытался украсть?

— Не знаем… он за какой-то девушкой гнался, она звала на помощь, сказала, что пытался ограбить.

— Среди бела дня?

Мужчины переглянулись.

— А где та девушка?

— Да чёрт её знает… вроде шла за нами, а потом как в пучину канула.

— Что же… пусть пока здесь посидит, там, может, чего и выясним.

Троица покинула пустынный коридор, и Анвиль остался в гордом одиночестве. Пустынная сырая камера. Между решётками юркнула крыса, пропищала и скрылась в тени. Юноша стиснул от досады зубы. Сандра… как она могла так с ним поступить? Всего-то ради красоты она готова была распять всех и каждого. Теперь Анвиль убедился, что эта девушка не изменится. Всё-таки у неё нет сердца. Ничего человеческого в ней нет. Пусть мир сгорит, но Сандра будет умирать прекрасной!

Юноша потянул к себе колени и обхватил их руками. Он впал в отчаяние. Иногда союзник оказывается страшнейшим врагом. «Лучше тогда не жить, — думал Анвиль, — если я обречён на такие муки, то лучше мне умереть. Пусть меня казнят… пусть казнят за все наши общие грехи».

В то время Сандра сидела у тюремных стен и тихо рыдала, виня и себя, и Анвиля, и чёртов корабль во всём случившемся. Она рвала на себе волосы, и проклинала тот день, когда появилась на свет. «Всё должно было быть не так… совсем не так», — уверяла она себя. Сомнения терзали её запятнанную совесть. Оставить всё, как есть? Оставить то прекрасное, за что уже была пролита кровь? Забыть об этом и начать новую жизнь? Но Сандра была уверена, что не сможет такое забыть. Нет, она будет помнить… каждый раз, смотрясь в зеркало, она будет видеть там образ изувеченного возлюбленного, образ обезображенного Анвиля, и всех тех людей, кому она ещё сумеет навредить своей красотой. «Так не может продолжаться! — убеждала она себя, — Я должна сделать выбор… жестокий выбор…»

Увидев, что рыбаки покинули тюремное здание, Сандра выждала ещё некоторое время. Несколько раз она порывалась уйти и начать всё сначала, однако так и не смогла отойти от стен. Наконец, собравшись с духом, она бросилась к страже, и упав перед ними на колени, с заплаканными глазами в мольбе вознесла к мужчинам руки.