— Чего встала? — вновь обратилась к ней мать. — Иди, покорми свиней, да почисти курятник. Или я должна выполнять за тебя эту работу? Только и ждёшь, чтобы я тебя перед отцом выгораживала. Иди, я сказала!

Девушка послушалась. Она вышла на крыльцо, и на мгновение замерла, потому что псы вновь зарычали. Гелата задержала на них пристальный взгляд, после чего сиганула вниз, а затем и на задний двор. Они залаяли ей вслед.

Насыпав отрубей свиньям, девушка взяла в сарае лопату с ведром и отправилась в курятник. Ей становилось дурно. От голода кружилась голова, но Гелата боялась и помышлять об ужине, не выполнив того, что ей велели. Кудахча, птицы разбежались, как только она вошла, чем упростили задачу. Девушка вычистила помёт и перья, затем повторно отмылась в бочке и натаскала в неё свежей воды из колодца. Ей казалось, что она вот-вот развалится, но разве могла она позволить себе проявить слабость перед родителями? Вернувшись в дом, Гелата учуяла аппетитный запах сдобного хлеба и тушёного мяса. Она заглянула на кухню, но матери там не обнаружила. Тихо пройдя к столу, девушка надломила одну из лепёшек и бегло засунула в рот. От этого аппетит лишь усилился, и Гелата оторвала ещё ломоть. Она макнула его в казан с мясом, затем выудила ложкой пару кусочков и, услышав, что кто-то идёт, быстро проглотила всё, что было во рту, отряхнула и бросилась к выходу. Однако улизнуть не удалось. Прямо перед девушкой возник величественный силуэт отца.

На улице смерклось, и он вернулся с поля. Мать, отправившаяся его встречать, украдкой выглянула из-за широкого плеча и одарила гневным взглядом дочь, которой не хватило ума скрыться к их приходу. Гелата опасливо попятилась.

— Здравствуй, отец…

Грузный высокий мужчина медленно шагнул на кухню. Половицы томно застонали под его весом. Тёмные волосы, казавшиеся седоватыми от пыли, неравномерно топорщились. Гелата невольно сглотнула.

— Ну… — послышался гремучий бас, — и где ты была?

— Я.… пошла по грибы и травы, как матушка велела, отец, но по дороге на меня напали. Напали и.… — девушка замялась.

— И?

— Надо мной… надругались, отец, — вымолвила Гелата совсем тихо и опустила взгляд. — Но мне удалось сбежать, и я вернулась. Я очень сожалею, что так вышло… я прошу прощения.

— Удалось сбежать? — переспросил мужчина. — Но почему-то не до того, как тебя осквернили. Воля Геул или ты сама желала быть растлённой?

— Клянусь отец, нет! Я бы никогда…

— Знаешь, почему это случилось? Почему именно с тобой, а не с любой другой юбкой в подворотне?

— Я, кажется, я была неосторожна.