– Вы соображаете, что творите? Леди Блау? Вы хоть иногда пытаетесь соображать, прежде, чем что-то делать? – глаза Иссихара опять полыхали по радужке расплавленным золотом. – Вы…

Дан прикрыл глаза и сделал несколько вдохов – в правильном ритме.

– Это – чужая территория, – продолжил он совершенно спокойно. – Хотя, если вы выбрали именно такой способ, чтобы сообщить о нашей помолвке на весь предел и отметить её вместе с пустынными шекками, я не буду возражать. Продолжайте, – флейту вернули мне обратно, Иссихар развернулся и, широко шагая и совершенно не оглядываясь, отправился к лошадям.

Я сунула флейту за пояс и припустила следом.

* * *

Родовое поместье клана Корай, женская половина

Старуха перебирала четки с закрытыми глазами. Отсчитывая гладкие бусины, отполированные прикосновениями за столько зим до блеска. Но привычное успокоение не приходило. Пески звали ее, как будто пытаясь сообщить о чем-то.

Легкий импульс силы, как едва заметное нежное касание, она ощутила интуитивно. Неприметный артефакт, стилизованный под цветок лотоса, на небольшом туалетном столике вспыхнул и погас.

– Зов? – пробормотала она тихо.

Но артефакт больше не подавал признаков силы. Старуха встала, тяжело опершись на подлокотники кресла, и подошла ближе, чтобы лучше видеть. Ни-че-го. Она щурилась, напрягая подслеповатые глаза, пока не уловила ещё одну, едва заметную вспышку.

Ведь ей же не показалось?

– Лейла! – крикнула она громко. Бусины на входе зазвенели и качнулись, и в спальню поспешно вплыла девушка, склонившись в церемонном поклоне.

– Госпожа-бабушка.

– Кто-то из девочек вышел сегодня без разрешения в пустыню, танцевать Зов?

– Никто, бабушка, – девушка склонилась ещё ниже. – Но… я проверю.

Старуха вздернула тонкую, выщипанную в нитку и обведенную сурьмой бровь. Действительно показалось? Но она ещё не так стара, чтобы ей чудилось.

Бусины на входе зазвенели ещё раз.

– Все на местах, – отчиталась девушка. – Бабушка желает что-то ещё?