… и истаяли с тихим – пух!
И в этот момент старуха хлопнула в ладоши.
* * *
Шея затекла. Губа саднила, во рту полно крови. Руки, стянутые за спиной немели, ноги… ноги тоже стянули.
Шуршал песок. Чьи-то легкие шаги и звук чего-то тяжелого, что волочат по полу. Ещё шаги – более тяжелые и грузные, и я вижу перед своим носом подол черного ханьфу, расшитого дорогими нитями пурпурного шелка, такого глубокого оттенка, что он кажется почти черным… «таких мотков нет в наших лавках» – некстати всплыли в голове слова Фей-Фей.
Я пыталась сглотнуть, чтобы выдавить хоть слово, но горло не слушалось.
– …мы скормим ее шеккам, – раздался над моей головой сухой и надтреснутый голос старухи, – давно не было жатвы, давно не проливалась кровь, орошая силой пески пустыни… Джихангир стал стар и не слышит зова… а пески поют… и просят и стонут, чтобы напоили землю…забирайте её…
Мне накинули на голову покрывало, и больше я уже ничего не видела, и, закинув на плечо, понесли на выход – пахнуло прохладой и запахом остывающего песка.
– Осторожнее с господином! Нужно быстрее покинуть город и наложить плетения!
Забросили на лошадь, крепко привязали, и повезли. Копыта цокали, скользя по стеклу, сбруя тренькала, тихо звеня, а я – материлась. Материлась так, как никогда в этой жизни.
* * *
Я шевелила пальцами, пытаясь найти выход – Тир точно сможет определить место, где был разряжен до конца его драгоценный артефакт по остаточным эманациям силы – слишком характерный след от Звезды, но что мне это даст – не спасет и не отсрочит участь.
На ровное плато, окруженное с трех сторон барханами, мы прибыли мгновений двадцать назад и все это время они устанавливали защитный стационарный круг и вели приготовления. Что хочет делать старуха, я не понимала – Корай, единственный из всех, кто может призвать шекков, так и не пришел в себя, девушки – все двенадцать, разулись, и разминались.
А песок был холодным – уже замерзли бок и спина. Меня положили отдельно, как дичь. Прямо на землю, шагах в ста от общей стоянки, просто бросили, не церемонясь, и даже не ослабили пут – ног я уже не чувствовала.
Чтобы те, кто придет со стороны песков, точно не прошли мимо. Ладони пульсировали болью – их располосовали крест накрест, чтобы крови было достаточно, и я осторожно вращала запястьями – веревки должны стать мокрыми и начать скользить.