Иссихар вздрогнул и прикрыл глаза, прижав локоть к плечу после плетений – эликсир уже попал в кровь и начал действовать.

– Работа была оплачена семьей Лидсов. Род средней руки, безстатусные. Вероятнее всего родовой артефакт принесен в семью в качестве приданного, по женской линии. Сейчас проверяем все храмовые акты заключения браков. Это… не быстрый процесс. При внесении записей в названии артефакта тушь истаяла от времени, из того, что можно прочесть – «П. Надежда». Привилегированная? Приоритетная?

– Последняя, – сир Иссихар открыл глаза, и выдохнул. – Последняя надежда.

Что-то крутилось в голове Яванти, связанное с этим названием, но открыть рот он не успел – перед лицом вспыхнул Вестник, от Управляющего.

– Господин… вам следует прибыть в поместье… немедленно… срочно.

Господин резко обернулся к нему – длинный хвост хлестнул по воздуху.

– Причина?

– Не указано…

И долей мгновения спустя – аналогичный вестник вспыхнул перед лицом сира, сияющий родовыми цветами Данов.

Старший господин написал лично?

После того, как вестник был прочитан и схлопнут, сир Иссихар молчал, закрыв глаза пару мгновений, а потом выругался. Тихо.

– Точное время, когда сира Блау покинула гарем. Точное, – прошипел сир. – До долей мгновения, до единиц падения пепла с палочки времени, до песчинки, Яванти!

Толстяк подобрался – втянул живот, распрямил плечи, и даже стукнул себя кулаком по груди – слушаюсь!

– Глава клана Корай скончался. Этим утром он перешел грань.

* * *

– Тебя там совсем не кормили? – насмешливо поддела Марша. – В гареме?

– Пусть ест, – парировала Фей, пододвигая мне поближе блюдо с выпечкой.

Я наворачивала уже вторую порцию пирога с зимником – ничто не сравнится с нашей северной кухней! Чашка свежей рассыпчатой каши, кусочки рисовой лепешки, тягучий прозрачный золотистый мед, и пара пиал чая. Завтрак завершили уже все, кроме меня – даже Геб, и терпеливо ждали, пока я закончу.

Когда вспыхнул Вестник перед лицом Тира, я как раз решала – съесть или не съесть? Третий кусок манил, но определенно был бы лишним. Я была настолько занята своими мыслями, что не обратила внимание на молчание, повисшее над столом – все смотрели в одну сторону, на Кантора.