— Я говорил, ты многого не знаешь о Логове. Подожди, где-то был свет.
Огарок свечи высветил небольшую келью, вмурованную в скалу под храмом. В мутном свете виднелись очертания сундука, полки, простой деревянной койки — все остальное тонуло в тени. Лишь кое-где из мрака проступали светлые фрагменты фресок: там бледный высокий лоб, здесь мерцают глаза.
— Это покой жреца, который совершает обряды в Логове, — наконец заговорил Каи. — Удобное место. От дверей не слышно, о чем мы говорим, и любой, кто попробует подойти, потревожит эхо.
Не дожидаясь приглашений, Хафрай плюхнулся на лежанку и с тяжелым вздохом вытянул ноги. Пот бисеринами усеял его лоб, коснулся краски вокруг глаз и оставил на щеках потеки.
— Тебя, верно, удивила просьба о встрече… — начал Каи, но Воздающий взмолился:
— Ну не тяни, Серис! Ты знаешь, не люблю болтовни. Еще меньше я люблю сырость, а к носилкам мне возвращаться половину звона.
— Ладно… Если ты сам так хочешь.
Переступив через ноги Хафрая, жрец опустился на колени перед сундуком, в котором хранили ризы и маски для обрядов. Порывшись, извлек завернутый в промасленную кожу сверток.
— Что это? — теперь, когда толстяк устроился удобно, к нему вернулась обычная самоуверенность.
— Это переписка. Письма верховного жреца претенденту на престол, — жрец поднялся с колен. — И это свидетельство того, что нас предали.
— Предали… — Хафрай пожевал губами, его круглое лицо скривилось. — Очень неаппетитное слово. Сколько помню, ты любил выспренние разговоры. Надеюсь, ты знаешь, о чем толкуешь.
— Почитай сам, — жрец вернул напарнику колкость: — Надеюсь, с армией писарей ты еще не разучился читать?
Хафрай лишь фыркнул и уткнулся в бумаги.
— Давай говорить начистоту, — наконец не выдержал Каи. — Раньше, когда воины Царя Царей шли в бой, они приходили в храмы Шакала Пустыни. Когда смерть являлась в семью бедняка, родичи спешили к нам, а иначе и быть не могло. Теперь бродяги и дервиши на каждом углу кричат, что бог один…
Хафрай оторвал взгляд от пергамента, но ничего не сказал. Помолчав, он вернулся к чтению.
— Об этом молчат, но год, два — и ублюдки вышвырнут нас из храмов, — продолжил жрец. — Теперь, когда царский род прервался, можно покончить с заразой. Если власть возьмет иль-Амм