Марина постаралась побыстрее незаметно стереть слезы. Роспись постепенно сходила на нет. Оставались лишь бледные наброски на оштукатуренных стенах. От удивления слезы высохли сами собой.

На стене схематично, но вполне различимо была нарисована деревянная избушка. На ступеньках у входа сидела девушка. Она протягивала ладонь, в которую тыкался мордой огромный медведь.

Самым удивительным был ураган из кленовых листьев. Они парили над землей, складываясь к красивый витиеватый узор.

Марина так погрузилась в нарисованный мир, что не обратила внимания, когда Дагмар внес ее в незнакомый зал.

Ее привел в себя запах. Невероятный аромат осенней горечи, свежести и… чего-то невероятно сладкого, душистого. Клубника?

Марина осмотрелась. И перестала дышать.

На полу стояло несколько резных фонарей, которые рассеивали вокруг золотисто-оранжевый свет. На фонарях были вырезаны фигурки медведей, кленовых листочков и домиков. Они скользили полу и стенам золотыми узорами. Невероятно красиво.

Но самым удивительным было не это.

С потолка свешивались десятки тонких сверкающих пластинок. Марина протянула руку и коснулась одной из них. Металл. Не толще бумажного листа. Алые кленовые листья. Они держались на сверкающих золотых нитях и едва заметно покачивались, словно от ветра.

Их было так много, что и не сосчитать. Даже потолка не видно.

Дыхание наконец вернулось, и Марина счастливо улыбнулась. Вдохнула горько-сладкий аромат, мечтая, чтобы он задержался внутри на всю жизнь. На вечность. Даже когда умрет.

Дагмар улыбнулся и поставил ее на ноги:

— Это все — твои желания. Они принадлежат только тебе. Загадывай. А я буду исполнять.

Марина прижала ладони к его груди и счастливо рассмеялась, откинув голову назад. Золотые блики гладили красноватый металл, скользя по нему теплой лаской.

— Это что, золото? — Марина толкнула один листочек, потом другой, третий. Они качались, словно кружились на ветру.

Дагмар ухмыльнулся:

— Да. Слышала про золотой листопад? Это он.

Марина не могла поверить, что это все реально. Листья застыли над ней, будто продлевали счастливое мгновение, превращая его в вечность.

— У меня есть два желания. — Марина заглянула в глаза Дагмара. Он смотрел на нее с ожиданием и нежностью. — Первое: хочу, чтобы все твои раны исчезли и не осталось ни одной.

Он удивленно поднял брови, а она накрыла ладонями просвечивающее сквозь рубашку алое пятно. Едва сделала это, как шрам обожгло слепящей болью.