Но Эгильрих решил испытать ее выдержку на прочность. А может, отомстить за упрямство и то, что не слушалась его. Лера не знала. Но когда увидела, как он приставляет сразу два пальца к входу в ее тело, жалобно застонала. Она сама дернулась вперед, насаживаясь на его пальцы и вбирая в себя, лишь бы он не лишил ее еще и этой ласки.

С ним она становилась одержимой нимфоманкой. Даже не верилось, что еще несколько недель назад она не любила секс и считала его повинностью. С Эгильрихом, с его неожиданной и почти болезненной нежностью, все становилось совсем другим.

Он начал осторожно и медленно двигать пальцами, все время меняя ритм и не давая ей приноровиться. Лера перестала даже пытаться сдержать стоны. Казалось, что внутри вскипает и выплескивается наружу обжигающая лава.

Его рот снова накрыл нижние губки, язык мягко коснулся клитора. Лера взвилась над подушками, выгнулась, садясь почти прямо. Чувствовать томные, настойчивые движения его языка, было почти невыносимо. Лера еще сильнее вцепилась в его волосы, не задумываясь о том, причиняет ли ему боль. Беззастенчиво она начала тереться о его губы, пытаясь усилить давление на клитор.

Бессвязные стоны, срывающиеся с ее губ, разносились по всей комнате. Они смешивались с тяжелым дыханием командующего, и казались Лере странной завораживающей музыкой, которую они создает вдвоем.

— М-м-м… — Его горячее дыхание было словно обжигающим ветром. Вибрации голоса прокатились до позвоночника и обратно, скапливаясь между бедер целым потоком шелковистой влаги. — Так тебе нравится? — Он снова надавил на клитор языком и потер его так, словно хотел устроить ей пытки, а не доставить удовольствие.

Лера сжала бедра вокруг его головы:

— Да-а-а… Очень…

Он убрал пальцы из ее тела, мышцы тут же жадно сжались, пытаясь удержать его внутри.

Срывающимся голосом Лера спросила:

— Ты хочешь отомстить мне?

Эгильрих нахмурил брови, опалив ее синим взглядом, в котором больше не чувствовалось ни стужи, ни льда.

— Почему ты так говоришь?

Неужели он действительно не понимает? Или делает вид?

Лера вдруг поняла, что впервые в жизни хочет доставить мужчине то самое, особое, удовольствие. Не просто хочет — ей НУЖНО это.

— Ты и вправду не понимаешь? — Голос дрожал и прерывался, как будто она обежала всю планету, ни разу не остановившись.

— Мне не за что тебе мстить. А свое наказание, — он поднял с покрывала брошенную подвеску, — ты уже получила.

— Хочешь знать, что испытываю я? — Лера потянула его голову за волосы, заставляя приподняться.

Его глаза насмешливо сверкнули, а блестящий от ее влаги рот изогнулся в хитрой улыбке: