— В своем мире я была ученым. Я изучала природу человека, его путь от начала и до сегодняшнего дня. Я считалась неплохим ученым… Некоторое время назад я попала в Аурольхолл, — кивнула в сторону нахмурившегося Данара. — И снежный риар попросил… то есть дал мне указание изучить его родословную. — Я опустила подробности, заметив, как блеснули серебром глаза снежного. — Я выполнила приказ и исследовала все поколения великих риаров Аурольхолла..

— Какое это имеет значение? — вскинулся Йонс.

— Молчать! — пригвоздил старейшина. Он смотрел заинтересованно, и я приободрилась.

— Проблема тумана не единственная, великие риары. Все гораздо хуже и глубже. Это место называется залом ста хёггов. Потому что когда-то за этим столом сидела сотня самых сильных воинов фьордов. Не всех, кто умел сливаться со зверем. А самых сильных! А сегодня вас всего двадцать три. Скажите, какой зверь считается самым яростным и могучим?

— Лагерхёгг, — усмехнулся Бенгт.

Я склонила голову и поправила тихо:

— Самый сильный Хелехёгг, риары. Но здесь нет красного зверя. Второй по мощи — это повелитель железа и камня. И лишь четверо из вас сливаются с подобным зверем. Третий — снежный. Но больше всего здесь морских, которые на фьордах считаются самыми слабыми.

— И что с того?

— Вырождение. Вот что происходит с вами. Вы теряете силу. Мальчиков, способных надеть кольцо Горлохума и поймать сильного зверя в каждом поколении становится все меньше. Это вырождение. Настанет день, когда на фьордах не появится ни один новый риар. Ни один мальчик не сможет слиться с драконом.

Несколько морских не выдержали и вскочили, но сели на свои места, повинуясь взгляду старейшины.

— И ты знаешь, отчего это происходит с нами, женщина?

— Да, — твердо ответила я. Посмотрела на Сверра. Его глаза сияли двумя солнцами — мои путеводные звезды. — Я знаю. На это есть несколько причин. Хотя все в природе взаимосвязано, и каждая причина является лишь продолжением предыдущей… Но я отвлеклась. Ваша раса вырождается, потому что ей нужна новая кровь. Скажите, почему вы воруете женщин?

— Это инстинкт хёггов…

— Вот именно. Его инстинкт умнее человеческого разума. Звери нутром чуяли, что для сильных потомков нужна свежая кровь. И зверь заставляет вас красть девушек. По той же причине ваши предки танцевали на шатии. После извержения вулкана фьорды были малонаселенны, возникли ритуалы смешения крови. Дети принадлежали всем. И это были сильные дети. Но вы стали меняться. — Я горько улыбнулась. — Племена у подножия Горлохума не знают, что такое цивилизация. А ведь первый ее признак — это наличие собственности. В племенах все общее — посуда, шатры, женщины, дети… А у вас появились города, замки и крепости, которые риары хотели передать своим детям. — Я кинула быстрый взгляд на Данара. Он сидел бледный настолько, что казался куском льда. — Веками риары Аурольхолла женились лишь на родовитых и вольнорожденных девах своего города. Смешивали одну и ту же кровь. До тех пор, пока она перестала давать всходы. Дети больше не рождаются в союзе двух снежных, разве не так? Риары ведь не совсем люди. Кольцо Горлохума меняет вас, сливает со зверем, а он нутром ощущает неправильность и не позволяет детям рождаться. Дракон снова и снова заставляет вас красть чужих женщин, но вы не понимаете его подсказок. Люди всегда переоценивали собственную разумность. К сожалению…