– Четкой границы нет. Обычно все они работают на свои интересы. Но все же не думаю, что древний и могущественный колдун настолько глуп или отчаян, чтобы помогать Драгову уничтожить человечество. Другой вопрос, что он может не знать, чего пытается добиться вампир, и помогать ему.

– Древний, говоришь? И сколько эти колдуны живут? Я просто пытаюсь вспомнить всех своих дальних родственников.

– О, думаю, ему не меньше трех сотен лет.

Я поморщилась, но не смогла произнести вслух, что тот мужчина выглядел не старше тридцати.

– Странно, что родители не посвятили тебя в тайну своего рода, – задумался Гвоздь. – У тебя только сестра, верно? А братья? Возможно, кузены?

Я покачала головой. Я знала только очень дальних родственников из Германии. Но даже никогда с ними не встречалась.

– Папа тоже нормальный. Я бы заметила, верно?

– А мама? – поинтересовался Гвоздь. – Кто ее родители? Как хорошо ты знаешь своего деда?

Я покачала головой.

– Он погиб еще до моего рождения от инсульта. И бабушка в тот же год.

– Это может быть легендой. Твоя мать могла сбежать от своей родни, а твой отец и вы с сестрой никогда и не знали о ее тайне.

Я покусала губу и с надеждой взглянула на Гвоздя. У меня возникла отчаянная мысль.

– Так может, спросить у нее?

Охотник насупился, обдумывая варианты.

– Я готова, – начала уговаривать. – И смогу сдержаться. Ты же знаешь, что меня интересует только кровь Беса. И я обязательно приму свою дозу успокоительного.

Уже видела поражение в его глазах, но решила окончательно добить:

– Она может знать Мы-ы-ы… Колдуна этого. Это будет чертовски полезной информацией.

Охотник покачал головой, что-то заворчал и произнес:

– Бес не пустит тебя. Не сейчас, это точно.

– А ему не обязательно знать, – процедила я. – Ему вообще не обязательно попадаться мне на глаза. А то еще заколдую случайно.