— Увы, я читаю только биржевые сводки, политические газеты и журнал «Исследователь-ориенталист». Но теперь велю Ванессе принести все подшивки.

— История заинтересовала Клару Перкин.

— О, помню. Мать всех суфражисток королевства?

— Именно. Представь мое удивление, когда она заявилась ко мне в гости! В доходный дом госпожи Файфел! Клара оказалась очень милой. Сказала, что сделает меня символом новой кампании по поддержке женщин, которые хотят преуспеть в мужской профессии. Я пригласила ее на обед к родителям. К слову, когда сестра узнала, что мои сбережения пошли ей на приданое, учинила матери скандал. Ее жених пообещал, что будет меня всячески поддерживать во время учебы. Но мама запретила. Она собралась продать лавку, чтобы я ни в чем не нуждалась. Тут уже я воспротивилась. Доктор Мартисон обещал неплохую стипендию. Вместе с Кларой мы сходили в Академию Одаренных. Сначала доктор Мартисон слушать не хотел. Хохотал во все горло. Мы с Кларой насели на него с двух сторон. Приводили разумные доводы, стыдили, увещевали, и даже грозили. Потом он смилостивился, согласился проверить мой дар, задал пару вопросов… в конце концов, чуть не плача умолял стать его ученицей.

Максимилиан смотрел на нее с таким восторгом, что Аннет раздулась от гордости. Он покачал головой, потер подбородок и медленно сказал:

— Мои поздравления, Аннет. Это потрясающие новости. Ты молодец.

— Все получилось только благодаря тебе, Максимилиан.

— Причем здесь я?

— Я решила последовать твоему совету. Не зарывать талант в землю. Не бояться поражений. Извлечь пользу из своего безрассудства. Перекроить сценарий жизни по своему усмотрению. И все получилось.

— Рад, что хоть немного оказался тебе полезен, — усмехнулся Максимилиан. — Но уверен: ты сама рано или поздно пришла бы к такому решению. Может, ты и никудышный хронолог, но очень талантливый репликатор. А храбростью превзошла всех генералов королевства.

Максимилиан поставил локти на стол, сцепил пальцы рук шалашиком и замолчал. Молчала и Аннет. Пауза затянулась, и Аннет опять упала духом. Она похвасталась, поделилась своими успехами. Он поражен, он рад за нее. И больше ничего ей сказать не собирается.

Он был любезен и обходителен, а ей хотелось, чтобы он принялся над ней подшучивать.

Он держался вежливо, а ей хотелось, чтобы он… подошел к ней, сжал ее лицо ладонями и поцеловал, и больше не говорил о ее успехах, а чтобы произнес совсем другие слова.

Максимилиан поглядывал на нее с интересом — словно ждал, что она сообщит ему еще что-то важное. Или ждал, когда она наконец уйдет, и он сможет заняться неотложными делами. Но сил уйти не было. Как можно расстаться навсегда, словно чужие люди?