— Почему?

— Ты дура? Я же твой, как бы, раб.

Ошарашенно уставившись на него я невольно попятилась.

— Кстати о совести, может освободишь меня? Любимая…

— Что? — с ужасом вскрикнула я, — Ты тоже?

— Конечно. Я очень тебя люблю, — он окинул меня плотоядным взглядом и облизнулся.

— Сволочь, — с облегчением выдохнула я, понимая что он глумиться, — Ты действительно мой…слуга.

— Какая дипломатичность, — ядовито выдавил он.

— Выведи меня за пределы купола.

— Ты о защите? — я кивнула и он расплылся в клыкастой улыбке, — А что мне за это будет?

— Показывай дорогу, — я оглянулась в дом, где оставался Фат и решительно двинулась за бегущим впереди, судя по запаху, волком.

Чем дальше я уходила в лес, тем холоднее становилось в груди. Странное онемение приходило с пониманием, что в этом мире и в остальных я была орудием, мечтой, средством. Единственный кто признался мне в любви просто выражал сарказм. Фат преследовал свои цели. В голове вспыхивали воспоминания. Мы сидим на кухне и он губами вытирает соус с моих, я держу его за руку, он замахивается, чтобы проверить защитит ли меня волк… Каждый лжёт, желая получить истинную, а теперь и дочь повелителя. Замедлив шаг я остановилась и опираясь на дерево прислушалась. До границы оставалось около километра. Там я смогу позвать Мира, только вот… Неожиданно всё предстало в новом свете. Мирослав тоже мог строить планы на мой счёт. Он, конечно не знал, что я способна иметь детей, но это не умаляло моей ценности как наследницы. Ведь меня охраняли раксаши и они могли выдать меня своему. Его желание быть рядом не было отягощено эмоциональной привязанностью, о чём он уже говорил. Хотя бы в этом не обманывал.

— Рина? Ты чего тормозишь?

— Не терпится избавиться от меня?

— Ты ведь освободишь меня? — он не скрывал энтузиазма и в нём ясно ощущалась похоть и жажда насилия.

— Посмотрим, — буркнула я и вновь пошла за ним.

Мы вышли из-за деревьев и в полутьме перед нами раскинулось переливающееся огнями поселение.

— Где мы?

— Не узнаёшь? Здесь мы встретились, — мужчина прижался ко мне бедром и попытался обнять.

В глаза бросалась вывеска "Псины" и меня насторожило ощущение едва заметной опасности с той стороны.