И она не хотела того, чего хотел он. Древний хримтурс не вызывал у нее встречных чувств. Более того – у Грандиды уже был жених. Тоже из людогоров и всего на пятьсот лет старше ее самой.

Поэтому сейчас она сделала вид, что не уразумела суть серенады, не расслышала любовных слов. Понадеялась, что у Таштарагиса хватит такта не настаивать и тоже сделать вид, что ничего не было, ни о чем он тут не пел.

Не хватило. Слишком гордый и самолюбивый, Таштарагис не признавал отказов. Если ему чего-то хотелось – он это получал. Во всей Великании лишь несколько Всерушителей могли сравниться с ним в хтонической мощи – и Таштарагис никого не страшился.

Поэтому сейчас над ним словно поднялось морозное облако. Почти на голову ниже статной девы, хримтурс схватил ее за плечо, дернул... и полетел кубарем. Гораздо его моложе, но дочь двух первородных, Грандида вполне могла дать Таштарагису оплеуху.

- У меня уже есть суженый, старик, - гневно скрестила она брови. – Подойдешь ко мне еще раз – и его секира расколет твой череп.

Хримтурс поднялся на ноги сплошным комком злости. В его руках загудел Хаос. Таштарагису захотелось оторвать голову этой дерзкой суке, этой не знающей своего места дурище.

В мгновение ока любовь переродилась в ненависть.

Но прямо сейчас он ничего не сделал. До ушей донеслись переливчатые крики – следом за Грандидой шли другие великаны. Спускались с гор в долину, несли нарубленные за день камень и железо.

Среди них были и бессмертные. Сейчас их уже не так много, как в эпоху Рождения, но они все еще остались, их все еще многие тысячи.

И впереди тоже послышался многоногий топот. Пастух гнал по ущелью стадо мамонтов. Сам ехал верхом на индрикотерии – тот вытягивал шею, обрывал листву с редких деревьев.

- Мир тебе, великий Таштарагис! – униженно поздоровался великан.

Хримтурс только проворчал что-то раздраженно. Смертная мелюзга. Он, бессмертный, этого индрикотерия пнет – улетит в небо. А эти, ишь, верхом ездят. Карлики.

Какая досада, что великаний род так выродился. Да, они были обречены, как и все хтоники, но все равно досадно.

Тем временем Грандида ушла, даже не обернувшись на отвергнутого хримтурса.

- Великий Таштарагис, сегодня я расскажу своим детям, что повстречал одного из первородных, - продолжал бубнить простодушный пастух. – Это великая честь.

- Ага, - огрызнулся генерал хримтурсов.

- Я вижу, тебя снедают какие-то думы. На твоем челе тень. Помочь я, смертный, скорее всего, ничем не смогу, но хотел бы поделиться с тобой хотя бы плодом своих трудов. Отведай этого мамонтового сыра, не побрезгуй.