Туча мошкары оторвалась от скамьи, утратила форму двуногого силуэта и вылетела в распахнувшееся само собой окно. Там она резко увеличилась, расширилась во все стороны.

- Надеюсь, он не оставил у меня тут ни одной частички... – недовольно проворчал Янгфанхофен. – Не очень люблю, когда он заглядывает.

- Почему? – спросил Бельзедор.

- Негигиенично. Мухи потом на кухне, тараканы... У него очень плодовитые... компоненты. И другие посетители не любят есть с ним рядом. Мы тут все демоны, конечно, но даже у нас есть определенные гигиенические нормы. Еще мяса в соусе?

Дегатти обмакнул картофельный ломтик в аппетитно пахнущее месиво, запил его ароматным ромом и задумчиво сказал:

- Я уже сбился со счету, сколько всего тут съел и выпил, пока тебя слушаю. Почему мы все еще не объелись и не ужрались?

- Серьезно?.. – приподнял бровь Бельзедор.

- Нет, ну то есть вы-то двое понятно. Но я-то человек.

- Ты в моем заведении, Дегатти, - напомнил Янгфанхофен. – Здесь можно есть и пить бесконечно, а сон и усталость не потревожат тебя совсем. Я создавал «Соелу» местом, откуда можно вообще не уходить.

- А ты изначально задумывал его просто рестораном для уютных бесед? – как бы невзначай спросил Дегатти. – Или все-таки планировалось нечто большее?

- Я не бушук, - ухмыльнулся Янгфанхофен. – У меня все честно: заказываешь пиццу – получаешь пиццу. Без подвохов, за что заплатил – то и получил. Налить еще чего-нибудь? Или еще одну историю?

- Валяй, - посмотрел на него сквозь стакан рома Дегатти. – Что у тебя там еще есть?

- Много чего. Есть, например, одна очень-очень старая история... про любовь.

- Снова?..

- Что я могу сказать? Мне нравятся истории про любовь.

- Ничего себе ты сентиментальный, Янгфанхофен, - хмыкнул Бельзедор. – По тебе так и не скажешь.

- Зря, кстати, - спокойно возразил старый гохеррим. – Во мне живет нежная душа поэта.

- Возможно, даже и не одна, - покосился на его тесак Дегатти. – О ком история?

- О Таштарагисе. Тех временах, когда он еще не был демоном, а был только Всерушителем-великаном. О том, как он влюбился в одну красавицу-великаншу...

- Погоди-погоди, - перебил Дегатти. – Я знаю эту историю. Ее почти все знают. Я еще в детстве пьесу смотрел.