— Справедливости, — заявила Тицина. — Только ее. Это рыжее чудовище скоро все здание разнесет по кирпичику!

— Сама ты чудовище, — раздался голос с лестницы, и он принадлежал Мезенцевой. — Я тебя, между прочим, никогда не обзывала!

— Не хватало только, — окончательно разъярилась Валентина. — Олег Георгиевич, если ты от нее не избавишься, то я подам в отставку, так и знай! В конце концов, в этом что-то есть, будет создан прецедент ухода человека из отдела не на кладбище, а на заслуженный отдых.

— Тебе до пенсии еще служить и служить, — резонно заметил Ровнин. — Или ты себе руку отпилишь, чтобы по инвалидности уйти?

— Лучше без руки дома сидеть, чем с этой блаженной работать! — рявкнула Тицина. — Чего тебе, Нифонтов?

— Мне бы к шефу, — выставил перед собой ладони Коля. — И сразу — я соблюдаю нейтралитет, то есть в ваши дела не лезу, все разборки — без меня!

— То-то ты ее с собой никогда на выезд не берешь, — злорадно заметила Валентина. — С чего бы такая доброта? А я скажу…

— Вот-вот! — поддержала ее с лестницы Евгения. — А я без работы тут совсем скоро одичаю!

— Николай, рад тебя видеть. — Ровнин встал из-за стола, спешно подошел к оперативнику, буквально втащил его в свой кабинет, аккуратно оттеснил за порог демонолога, сообщив той: — Работа есть работа, Валентина. Личное потом, сначала служебное.

После он еще с минуту постоял у двери, убедился, что Тицина, недовольно ворча, отправилась к себе, облегченно вздохнул и сообщил Коле:

— Ужас какой-то. И правда — откуда на нас свалилось это бедствие? За какие грехи?

— Из отдела кадров, — резонно предположил Нифонтов. — Откуда же еще? Да и не такое она бедствие, на самом деле. Просто у Женьки детство еще в заднице играет, несмотря на то что она вроде уже и взрослая деваха. У меня двоюродная сестрица такая же была, почти до «четвертака» дурью маялась, за ум браться не хотела.

— И? — заинтересовался Ровнин.

— Залетела, замуж вышла, родила, перебесилась, — лаконично ответил Коля. — Сейчас в мэрии нашего города работает, после работы домой сразу бежит, мужа борщом кормить.

— То есть ты предлагаешь мне Мезенцевой мужа найти, что ли? — озадачился Ровнин. — Или самому инициативу в плане оплодотворения оной особи женского пола проявить?

— Я ничего не предлагаю — передернул плечами парень, который до сих пор не всегда мог понять, когда его начальник шутит, а когда говорит серьезно. — Просто сказал, что раньше или позже она повзрослеет, тогда и ясно станет — выйдет из нее толк или нет.

— А если ее порвут на куски до того? — устало поинтересовался у него Олег Георгиевич. — Потому что она головой соображать пока не желает и лезет во все щели? А нам после с этим жить?