— Заткнись! — рявкнула женщина, сузив глаза. — Не тебе об этом судить.

— У нас нет к вам вопросов, — мягко произнес Нифонтов, костеря про себя в душе Мезенцеву и ее длинный язык. — Забирайте деньги и уходите. Мы вас не видели. Вас тут просто не было.

— Эй, приятель, отдай денежку тетеньке, — мотнула стволом пистолета Женя. — Давай, давай, чего вцепился!

Окончательно сомлевший паренек подчинился приказу, женщина выхватила у него из рук конверт и шустро сунула его в свою сумочку.

— Вы свободны, — прощально помахал ей ладонью Коля. — Всего доброго!

Дама окинула его недобрым взглядом с головы до ног, но ничего говорить не стала, просто развернулась и пошла к лифту.

— Одну секунду, мадам, — остановил ее оперативник. — Буквально секунду, обещаю.

Чиновная особа остановилась, но даже не подумала повернуться.

— Прощальный добрый совет — никогда больше не пытайтесь купить предметы, подобные тому, что сейчас держит вот этот очень глупый юноша. Не следует лезть в те сферы, которые лежат вне вашего понимания просто потому, что вы даже не представляете, сколько после за это придется заплатить. Причем я сейчас не о деньгах речь веду, а о кое-чем другом.

— Вернее — бред несешь, — отозвалась дама. — Какие-то сферы, какая-то плата…

— Для справки — не далее как сегодня я общался с одной из предыдущих клиенток вот этого доморощенного Мерлина. Она очень хотела насолить кое-кому из своих заклятых подруг, и ей удалось задуманное. Вот только структура подобных вещей такова, что сделанное зло всегда возвращается к тому, кто его наслал на ближнего своего. Нет, есть сущности, которые этого могут избежать, но вы точно в их число не входите. Так вот, к чему я — если моя нынешняя собеседница дотянет до конца года, то я буду очень, очень удивлен. А ей при том всего тридцать два года. Было. Сейчас на вид лет семьдесят. При этом каждый новый день забирает у нее еще год жизни, и приносит новые болячки. Надеюсь, вы меня услышали.

Ответа не последовало, дама поддернула свое манто и снова зашагала к лифту.

— Еще один вопрос, — внезапно произнесла Мезенцева. — Кто такой Пуэбло Костарида?

— Художник из Чили, — вжав кнопку вызова, ответила ей супруга государственного деятеля. — Прогрессивный и гениальный.

Створки лифта со скрежетом растворились, дама шагнула в его чрево и покинула маленькую, но дружную компанию, собравшуюся на тринадцатом этаже.

— Спорим, она хотела любовницу своего мужа угробить? — азартно предложила Коле Мезенцева. — Видел, как она взвилась, когда я ту упомянула?

— Отрезать бы тебе язык, — вздохнул Нифонтов и обратился к так и стоящему соляным столпом юноше: — Ну что, болезный, пошли в закрома?