Он поцеловал её внизу долгим затяжным поцелуем.

— Такое тело, — проговорил он, — будет сладким подарком.

Взмах руки, и чернота окутала нижнюю часть комнаты. И из этой черноты, натягиваясь, взлетели цепи, обхватывая лодыжки Киры, вздёргивая её ноги вверх и безжалостно разводя бёдра в стороны.

Кира охнула.

— Самое начало, — зловеще пообещал Тёмный Лорд. — Люблю зрелищность. Почти так же, как мешать боль с удовольствием.

Его губы едва заметно побледнели: здесь, в отличие от подземелий Академии, чары на цепях отнимали куда больше сил.

Но его лицо светилось триумфом.

— Нет ни одной медленной и мучительной пытки, — опасным тоном произнёс он, нависая над ней, — которой я не хотел бы подвергнуть вас. Но сегодня ваша боль будет быстрой, как потеря невинности. А ваша кровь…

Тёмный Лорд медленно, со вкусом коснулся её губ, резко укусив за нижнюю до крови. Кира вскрикнула от боли — и внезапного жгучего возбуждения.

— Ещё, — прошептала она.

Его рука скользнула ей по бедру. Властно, жёстко потёрлась между ног, вынуждая раскрыть бёдра шире. И ущипнула её, вызывая боль и возбуждение одновременно.

Кира выкрикнула — и он поймал её крик, целуя её, заглушая боль, и Кира сама подалась на рельсе ему навстречу, прижимаясь, мечтая сама расстегнуть его одежду, прижаться всей кожей…

Секунды спустя смятая рубашка полетела в сторону, и Кира облизнула губы, глядя на полуобнажённого мужчину перед ней. Сильного, грациозного, смертоносного. Дарующего боль и наслаждение.

А затем он прижал её бёдра к себе одной рукой и ворвался в неё, и три десятка его зеркальных двойников сделали то же самое. Кира застонала и хрипло охнула.

— Не останавливайтесь, — проговорила она, глядя в зеркало. — Только не.

Его рука вернула её подбородок на место.

— Смотрите на меня.

Он не прекращал двигаться в ней, выгнув её назад, заставляя открыть беззащитную голую грудь, живот и плечи. И острые движения его ногтей, обводящих полукружья под грудями, лёгкими мазками пробегающих по руке, увеличивая наслаждение многократно.

— Даже лёгкая боль — это сигнал запомнить, что с вами происходит, — прошептал он, снова накрыв её губы и с трудом оторвавшись от них. — Вам больно, значит, вы живы. А если вам больно, и одновременно вы связаны, беспомощны и раздеты?

— Я запомню эту ночь навечно, милорд, — прошептала Кира.